Но уроды шевелиться не желали, удрученные многодневным тяжелым трудом и однообразным питанием в походных условиях. Тогда в светлую голову сержанта пришла замечательная мысль, которую он, как настоящий военный, сразу отлил в слова:
— Так, «духи», слушай мою команду! Тачки бросай, марш к бревнам, по трое на бревно, тащите сюда и кидайте в дыру. Тока так, штоб плотненько, ясно?
«Духи» кивнули, и вскоре работа заспорилась. А к концу дня бревна торчали из скважины.
— Не, так не пойдет, — с недовольством сказал сержант-рационализатор, — вынимайте верхние и бетон туды!
Через час сержант Иван Денисов, растолкав ротного, командным голосом бойко докладывал:
— Тварсч капитан, работы закончены, бетон залит, крышка навинчена. Разрешите отбыть в расположение?
Капитан похлопал ничего не понимающими глазами, пошевелил усами, кивнул. Поднялся, осмотрел скважины. Все были закрыты, из-под крышек виднелся подтекший бетон. Вроде все в порядке.
— Ро-ота! Становись! Повзводно! Где вы шляетесь, едри вас раскудри! — Лейтенанты бежали к строю с раскрасневшимися от самогона лицами. — Становись! Повзводно, левое плечо вперед, в расположение, бегом, марш!
Рота, тяжело стуча сапогами по замерзшему песку, двинулась в сторону поселка Чусовского.
* * *
Генри прилетел за неделю до часа «Ч» — до подрыва. Успел. После него на аэродроме приземлилась комиссия и сотрудники КГБ, прилетевшие из Перми на вертолете. Последняя неделя проскочила в постоянных проверках и отчетах, и Генри был рад, что смог выбраться к девушкам, коих за три дня он соблазнил трех, хотя на примете были всего две миленькие студентки мединститута. Но тут еще тот летчик, которому он организовал стол в ресторане, позвал к себе на праздник, а там какая-то пьяная Элла так зажигала на столе, что порвала платье, села плакать в туалете, и Генри ничего не оставалось, как утешить ее всем, чем мог.
Руководитель проекта зашел в бункер наблюдения неожиданно. Военные резко встали, отдавая честь, гражданские с подобострастием подавали руку. Но Борис Ильич был любезен со всеми, улыбался знакомым лицам, незнакомым кивал. Главный конструктор был не напряжен, даже шутил.
— A-а, Геннадий Николаевич, очень приятно, говорил с вашим отцом, он интересовался ходом эксперимента, спрашивал про вас. Как идет эксперимент? Графита засыпали нужное количество? Бетон прислали надлежащего качества, с зимними присадками? — Борис Ильич был в курсе всех дел. Генри сглотнул, но, бывая не раз в щекотливых ситуациях и научившись лихо врать, уверенно кивнул головой:
— Все по документации, товарищ главный конструктор.