— Вот неугомонный! Обычно дед сам приходит. Сейчас у мамы спрошу.
Мать Риты покачала головой:
— В тайге где-то живет, то ли на Ларевке, то ли в верхах Березовки. Попробуй на север, на Ларевку выйти, там деревня была, щас уж никто не живет. Можа, там?
Женька кивнул, взял лыжи и пошел на север.
Дед возник неожиданно и ниоткуда. Женька просто отмахивал по крепкому сероватому насту, который в некоторых местах просел до земли, стараясь не упасть на скользких горках, и тут под елкой шевельнулось что-то. Женька от неожиданности неловко двинул лыжами, запутался и упал. Когда оттер глаза от твердого майского снега, увидел перед собой желтоватые клыки. Над клыками виднелись серые холодные глаза. Хозяин всего этого добра, а по мнению Женьки — зла, стоял над ним, расставив мощные лапы, мерцая на солнце черно-седой шерстью. Пахло зверем. Женька зажмурился, нащупывая последнюю надежду — лыжную палку, которая была призрачной защитой от волка таких размеров. Но послышался скрип снега, голос:
— Опять балуешь! Отстань, прошу тебя.
Зверь, рыкнув и обдав Женьку зловонным дыханием, отошел в сторону Дед подал суковатую палку:
— Поднимайся, сынок. Испугался? Я сам его боюсь иногда. Женька поднялся, отряхнулся, с осторожностью посмотрел на волка.
— Он у вас дрессированный?
— Да откуда! Дикий.
— А как же вы ему команды подаете?
— Я не подаю. Он делает что пожелает.
— Как он тогда нас… вас… меня не сожрал еще?
— Он странный. Я вообще не уверен, что это один и тот же волк. Тебя он выбрал, как и меня когда-то. Почему — не могу знать. Где живет — не знаю. Чем питается — тоже не знаю. Я в лесу — он рядом. Я на заимке — его нет. Всегда он есть, когда я к сосне той прихожу.
Дед задумался. Волк лежал поодаль, на проталине.
— А ты не меня ищешь? Зверь тебя иначе бы так просто не остановил, и я бы у тебя на пути не оказался.
— Вас.
— А к чему?
— Помогите. Мне надо на площадку проникнуть, ну, там, где взрыв был пару месяцев назад, где деревья вырубили, понимаете?
— Это где твои други нашумели здорово?
— Да. Нет, они мне не друзья, я просто там работал. Вы, наверное, лесник и не любите, когда природу тревожат…
— Я не лесник. Я тут живу. Скоро помирать, видно, раз зверь тебя ищет.
— Мне надо туда. На площадку. Проведете? Там болота, солдаты. А мне надо, понимаете, там зло, там страшное, если рванет — все! Бомба.
— Бомба, говоришь? Ну, пошли пока ко мне на заимку, завтра попробуем туда пройти, если болотина не растаяла.
Старик повернулся и потопал по насту легко, как молодой. Женька на лыжах за ним едва успевал. Солнце клонилось к закату, быстро изменяя спектр испускаемого света с оранжевого на темнокрасный.