Василий Андреевич нехотя поднялся, отряхнул шинель, поправил портупею.
— У нас уже месяц противник, пользуясь объявленным перемирием, которое так и не подтверждено приказом из Ставки, открыто ворует оружие и боеприпасы, находящиеся практически без охраны в расположении линии обороны из дальнего блиндажа. Мне кажется, что это нехорошо, поэтому я приказал стрелять. В воздух. Дабы пресечь попытки завладеть оружием нашего полка.
— Мы проверим эти факты, но стрелять строго запрещено. По возвращении в расположение полка прошу явиться на собрание полкового комитета, где мы рассмотрим нарушение вами приказа и примем меры по отношению к вам.
Василий Андреевич пожал плечами:
— Как будет угодно. Когда сменяется моя рота с охранения? И когда, раз уж вы такие начальники, смею спросить, будет доставка пищи на позиции? Солдаты не получали довольствия уже два дня.
— Получат. Смена будет завтра.
И, не отдав чести, не попрощавшись, двое в солдатских шинелях скрылись в ходах сообщения.
Семен притащил котелок с каким-то варевом.
— Ох, не к добру все это, вашьбродь, не к добру. Да штоб солдатня офицерами командовала — да где такое видано? Вот щас германец ударит — и все, трындец, положат всех и попрут на Рассею. Что будет-то, вашьбродь? Вот, покушайте, — протянул он котелок.
— Что это, Семен? Откуда харч?
— Заяц в силок попался, что я давеча выставил у леска за траншеей. Да не волнуйтеся, вашьбродь, там несколько силков мы с мужиками ставили, на похлебку всем понемногу хватит. Картохи бы ишшо, так где тута ее взять. Вот хлеб, кушайте.
Штабс-капитан принял котелок и с удовольствием начал хлебать теплое варево, отдающее уже забытым вкусом мяса.
В сумерках Василий Андреевич, привычно наклоняя голову, хотя угрозы обстрела со стороны противника уже давно не было, начал обходить вверенные его роте позиции.
Позиции были растянуты, а солдат в роте становилось все меньше и меньше. Они исчезали, не дожидаясь бумаг от полкового комитета, который потихоньку начал отпускать крестьян по домам. Мужички сами, прихватив винтовки и запас патронов, ночами осторожно выползали из окопов и биваков в тылу полка и драпали до ближайшего железнодорожного узла, а оттуда по своим деревням. Кого и задерживали, но таких было мало. Состав полка регулярно сокращался. В траншеях оставались только унтеры, фельдфебели да пролетарии, мобилизованные с заводов из разных городов. Для чего эти последние, почему — Василий Андреевич не раздумывал. Ему надо было расставить оставшиеся караулы по фронту роты, чтобы в случае чего обеспечить оборону, а также предотвратить расхищение армейского имущества противником, который регулярно шлялся ночами по русским позициям в поисках чем поживиться.