— Господин штабс-капитан! Временное правительство свергнуто! В Петербурге переворот, власть захватили большевики еще в конце октября! До нас только что дошло письмо из Ставки. Его превосходительство генерал Духонин убит. В полку не осталось офицеров, первая рота без командира, все уехали. Смены не будет!
— А полковник Дмитриев? Где командир полка?
— Уехал спешно третьего дня. С денежным довольствием полка. Нет никого, Василий Андреевич, нету!
Штабс-капитан вытянул папиросу из портсигара, закурил. Солнце поднималось все выше, туман сползал с гор в долины, словно густая, вязкая каша окутывала линию окопов.
— И… что теперь?
— Я еще не все сказал. Точнее, все, но вы не поняли меня. Тикать надо!
— Да что за слово такое — «тикать»? Где вы набрались этих просторечий?
— Забываете, я из унтеров, четыре месяца училища в пятнадцатом, — прапорщик улыбнулся. — А тикать надо, потому как завтра придет сюда рота сброда под начальством бывшего рядового Каминского, большевика — теперь он полком командует, — и заберет нас, тепленьких, под арест, а там и пулю недолго получить. В соседнем полку уже самосуд был, судя по слухам. Зуб у него на вас отчего-то.
— А, был он вчера тут. Вот оно что!
— Ну так что делать будем, Василий Андреевич? Если вы остаетесь, то я пошел. Мне совсем все это не нравится.
— А как же Ставка, фронт… Ах да, действительно, Ставки больше нет… Надо солдат известить в роте.
— Василий Андреевич! Каких солдат? Которые вас завтра на штыки поднимут? Умоляю, идемте, пока утро. Может, к обеду до хутора доберемся, переждем, а там по темноте до станции или подводу попутную найдем. Поздно будет!
— Хорошо, подождите, я на минутку, — штабс-капитан накинул шинель и вышел в траншею. Семен стоял у входа в блиндаж.
— Семен, тут такое дело. Уходить мне надо. Господин Оборин нехорошие новости принес.
— Да я слыхал, вашьбродь, уж простите.
— Ты давай тихо по унтер-офицерам пройдись да по фельдфебелям, расскажи новости. На обратном пути сними затворы с пулеметов и прикопай их в укромном месте. Мы тебя дождемся. Может, кто с нами уйдет. Все, окончилась служба, кажется.
— Ага, мигом! — и денщик исчез за поворотом траншеи.
Вернулся через полчаса с унтером Мартюшевым.
— Затворы мы сняли, закинули в лесок, не найдут. Больше никого звать не стал, извините, вашьбродь, чего шум поднимать, еще кака вошь свистнет — и кранты! Готовы мы.
— Ага, — подтвердил раскрасневшийся дядька Мартюшев.
— Винтовки-то зачем прихватили?
— Э, вашьбродь, время щас неспокойное. Пригодятся в хозяйстве, а до дома еще добраться надо. И вы револьвер не оставляйте, берите.