Я вновь подумала: «Нет, не усну», но промолчала, потому что в горле стоял комок, словно мне хотелось плакать. Комната была огромной, со множеством окон и мебелью, достойной дворца: мягкие кресла, длинные кушетки, два шкафа, украшенные листьями и цветами из настоящего золота (в этом я была уверена). Темные отполированные половицы были покрыты фиолетово-алым ковром. Но мое внимание привлекла кровать — ее деревянное изголовье тоже было резным, как и шкафы, — с лежащими на ней толстыми матрасами (по меньшей мере двумя) и горкой подушек в ярких наволочках с кисточками.
— Нравится?
Я издала восхищенный смешок.
— Сойдет, — сказала я, и он засмеялся, откинув голову и прикрыв глаза.
— Хорошо, — ответил он и снова посмотрел на меня. — Я надеялся… я рад, что тебе сойдет. Хочешь есть?
— Нет. — Впрочем, мне хотелось пить, и я огляделась, заметив на столике у двери кувшин с водой, высокий и узкий, покрытый росписью и совсем не похожий на тот, что стоял в моей комнате в борделе. Но здесь все было таким. Я могла назвать любую вещь, однако все они выглядели так, будто принадлежали Иному миру, месту, которое было одновременно ярче и туманнее всего, что я видела прежде.
— Хорошо, — сказал Орло. — К твоему пробуждению я приготовлю завтрак. — Он указал на шкафы. — Не забудь заглянуть туда — в них ты найдешь сухую одежду. А пока, — он положил ладонь на синее стекло дверной ручки, — я отправляюсь к себе и посплю несколько часов перед тем, как вернуться в замок.
— Значит, когда я проснусь, тебя здесь не будет? — спросила я, сжимая в руках сырую накидку.
— Скорее всего, — ответил он. — Когда я не учу, королю и Телдару часто требуется мое присутствие. Днем я должен быть с ними. Но вечерами я буду целиком в твоем распоряжении. — На его губах и в беспокойных глазах вновь возникла улыбка.
Когда он ушел, я смотрела на дверь, словно там осталась его тень. Потом подошла к ближайшему шкафу и распахнула двойные двери.
— Ого, — сказала я вслух и провела рукой по шелку и бархату, алым, зеленым и золотым тканям с серебряной вышивкой. В шкафу было много одежды — платьев, — возможно, по одному на каждый день месяца (если бы каждый день случался бал, или приходил высокий гость, или праздновалась свадьба). Меня бы не удивило, придись они мне впору — скорее, странно, если бы не подошли.
Во втором шкафу висели ночные рубашки: длинные, цвета слоновой кости, короткие белые, с кружевами вдоль краев, которые должны были напомнить мне о борделе и девушках — быть может, даже о Ларалли, которой я рассказала о кровавых змеях, — но этого не произошло, потому что они были чистыми и мягкими. Я выбрала длинную, с двумя крошечными жемчужными пуговицами на воротнике и по одной на запястьях. Сняла свою измятую, потемневшую от влаги одежду и аккуратно повесила на спинку кресла. Кремового цвета рубашка скользнула по моей коже, но плечи и руки едва ее ощутили. Мне хотелось ее почувствовать, поэтому я закружилась, и она обернулась вокруг моих ног. Я вращалась все быстрее, пока мир вокруг меня не пошатнулся, и я не рухнула лицом на кровать.