— Живы? — глухо и сдавленно прямо в ухо спросила Машка.
— Мария Сергеевна, как вы там? — почти в унисон с ней робко поинтересовался водитель.
— Черт! — уже громче прокомментировала Машка. — Лелька, ты как?
— Нормально, — хотела ответить Ольга, однако оказалось, что и говорить в перевернутом состоянии не в пример сложнее, чем обычно. Поэтому вместо слова получилось бульканье. Но Машка, слава Богу, поняла.
— Надо выбираться, Мария Сергеевна, — гнусаво пробубнил Паша. — Только вы ремни сразу не отстегивайте, а то головой ударитесь. Вначале постарайтесь руками упереться, чтобы не завалиться.
Хорошо сказать — постарайтесь! Перевернутым по-обезьяньи телам пришлось вспомнить утраченные в процессе неумолимой эволюции навыки… Наконец, Мария и Ольга, скрюченные в патологические эмбрионы, оказались на полу, вернее, на крыше «опеля», ставшей временным полом. Ни одна из четырех дверец машины открываться не хотела! Ни в какую…
— Давайте, вылезайте через заднее стекло! — приказал Паша.
— А где оно? — недоуменно спросила Маша.
Славина повернула голову и обнаружила, что стекла и в самом деле нет. Вместо него — овальная узкая дыра. Прямо на уровне земли.
Ползком, чертыхаясь и больно стукаясь то коленками, то головами, женщины выползли наружу. За ними выбрался Паша. Встали, отряхнулись, оглянулись по сторонам, и вот тут стало по-настоящему страшно…
Честно говоря, этот страх у Ольги не прошел и сейчас. Несмотря на то, что она сидела в безопасном и теплом джипе, несмотря на яркое теплое солнце, несмотря на то, что все жуткое уже осталось позади… Маша, видимо, пришла в себя гораздо быстрее. Или просто ей некогда было по-серьезному вдаваться в переживания: следовало срочно вызвать эвакуатор, договориться с автосервисом, решить попутно множество мелких, но важных вопросов. «Опель» был единственной редакционной машиной, и оставлять газету без транспорта надолго Мария, как главный редактор, совершенно не могла себе позволить.
К тому моменту, когда прибыли озабоченные автоинспекторы, «скорая помощь» и эвакуаторы, пострадавшая толпа уже вовсю гомонила, обмениваясь впечатлениями о пережитом ужасе. Впрочем, теперь все случившееся представлялось лишь занятным, хоть и несколько опасным приключением, из которого все присутствующие вышли с честью и достоинством. Кроме автомобилей. Те, все три, по-прежнему демонстрировали абсолютную беспомощность и внезапную инвалидность самой распоследней, тяжелой группы. Причем, скорее всего, пожизненную.
Уже приткнулась к обочине и серая гармошка «Икаруса», прибывшая для транспортировки пострадавших, но в салон никто не шел — в перевернутой маршрутке дожидались хозяев сумки и чемоданы. Поэтому микроавтобус поставили на ноги первым, выгрузили багаж и, наконец, отправили с места печального происшествия весело галдящих пассажиров. Следом вернули в исходное положение редакционный «опель», крыша автомобиля была примята и некрасиво скособочена, вместо заднего стекла щерился темный проем, веселые серебристые бока располосовали темные беспорядочные царапины.