- Понятно... А ты в курсе, что по распоряжению мэра Глушкова, все, кто находится в столице больше трех дней, обязаны получить регистрацию?
- Нет, - сказал Андрей. - Меня не предупредили.
Менты переглянулись.
- Бывает. Ладно, пошли тогда, - 'гармонист' подтолкнул его в сторону милицейской дежурки.
- А паспорт?
- Иди, иди. Разберемся.
Андрея завели в помещение, где стоял заваленный бумагами стол, а крошечный закуток был отгорожен решеткой. В клетке сидели двое - дочерна загорелый парень с азиатским разрезом глаз и здоровенный хмырь с типично рязанской мордой. Мент постарше повозился замком и кивнул Андрею - заходи, мол. Тот примостился с краю на лавке. Клетку снова закрыли.
Старший мент устроился за столом и начал перебирать паспорта. 'Гармонист' остался возле двери - в другой ситуации Андрей назвал бы это позу 'стоять на стреме'. Минута прошла в молчании. Наконец, из-за стола раздалось:
- Гулько Виталий Семенович?
- Я, - сказал хмырь лениво.
- Протокол будем составлять?
- Не будем, - узник совести ухмыльнулся.
'Гармонист' снова отпер решетку, взял один из паспортов и вывел товарища Гулько в коридор. Вернулся страж закона уже один. Кивнул своему напарнику и снова стал у порога.
- Рашидов Искандер... э-э-э... Абдурашидович?
- Здесь, - сказал азиат с акцентом.
Он тоже вышел за ментом в коридор и больше не возвращался.
- Сорокин Андрей Сергеевич?
- Да.
- Значит, приехал в институт поступать? Почему тогда в паспорте штампа нету?
- Какого штампа? - спросил Андрей, чувствуя, как начинает зудеть предплечье.
- ИСИ. Как бы тебя без печати приняли?
Андрей молчал. Отмазку придумать не получалось. Жжение в руке мешало сосредоточиться. Мент разглядывал его исподлобья, потом пробурчал:
- Врать научись нормально. Дай с двух раз угадаю. Или с одного. На стройке работаешь? Студент, мля... Ладно, в сумке у тебя что?
- Одежда. Личные вещи.
- Открой.
Андрей расстегнул молнию. Мент одной рукой брезгливо покопался внутри. Конверт, лежащий на самом дне, его внимания не привлек.
- Из карманов все вытащи.
Андрей со вздохом достал рубли - две пятихатки, два стольника и бумажки помельче. Доллары он заблаговременно переложил в портмоне. Оно, в свою очередь, сейчас покоилось в сумке, в одном из боковых отделений, куда мент еще не заглядывал.
- Сколько здесь? В руках держи, не клади на стол.
- Тысяча триста двадцать.
- Все? Больше нету?
- Нет.
- А если найду - мое будет?
- Ищите, - буркнул Андрей. Внутри нарастала злость. Он уже видел, как это будет - стол превращается в труху за секунды, прутья решетки ржавеют и осыпаются, стены становятся рыхлыми как халва; а эти скажут ему спасибо, если их вовремя вышвырнет куда-нибудь подальше за МКАД...