Он снова вернулся в дом.
- А вообще, странно, - заметил лысый. - Я свою только позавчера купил.
Рома еще раз чиркнул колесиком, и огонь с готовностью разгорелся. Даже, кажется, сильнее, чем ему полагалось, - словно извинялся за предыдущую неудачу. Михалыч нахмурился - какая-то мысль не давала ему покоя. Снова откинул крышку на своей блестящей игрушке, и та сработала безотказно.
- Ёрш твою медь, - прошипел Михалыч. - Ну, конечно. Живой огонь... И газ у них не горит, эта баба сама сказала...
Посмотрел на Андрея, потом на Рому.
- Вы, двое. К машине, быстро.
- А что такое?
- Быстро, я говорю!
Они, переглянувшись, пошли к воротам.
Живой огонь...
Теперь Андрей тоже вспомнил фразу, которую бросил на прощание гаишник, и игры со спичками на обочине. Только что это должно означать?..
- А вы что, уже уезжаете? - разочарованно спросила девчонка.
- Пора нам, - сказал Андрей, - спасибо, что проводила.
Они остановились у микроавтобуса. Рома подумал и зажег еще одну сигарету, но докурить ее не успел. Со двора быстрым шагом вышел Михалыч. Юргис спешил за ним и, похоже, дожевывал на ходу.
- Садимся, едем, - сказал седой.
Рома послушно забрался внутрь, но пробурчал:
- Чего вдруг такая спешка? Не гонится никто, вроде.
И, словно в ответ на эту фразу, раздался звук, похожий на чей-то тяжелый вздох - причем он шел, как будто, со всех сторон. И дом, где их только что угощали, неуловимо переменился.
Андрей не смог бы внятно объяснить, в чем это выражается. Вроде бы, фасад выглядел, как и прежде. Лампы не горели, но в окнах мерцали отсветы от телевизионных экранов - в одной комнате Настин брат продолжал возиться с приставкой, а в другой хозяева, отделавшись от гостей, тоже, наверно, включили ящик. В какой-то момент телевизоры синхронно мигнули, а потом свечение усилилось, словно зрители взяли пульты и выставили яркость на максимум. Снаружи это смотрелось так, будто дом проморгался и шире открыл глаза.
- Гони, - сквозь зубы сказал Михалыч.
Но не успела машина тронуться, как дверь отъехала в сторону, и в салон буквально ввалилась Настя. Она упала на ближайшее кресло и пропищала:
- Я с вами!
Михалыч привстал, словно собираясь вышвырнуть ее прочь, но в эту секунду 'вздох' повторился, а окна-глаза, наполненные мертвым огнем, уставились на микроавтобус.
- Быстро! - рявкнул седой.
Взвизгнув, машина рванулась с места. Юргис давил на газ, как Мика Хаккинен на последнем Гран-при Канады, а по обеим сторонам от дороги открывались безжизненные глаза, и под их мерцающим взглядом уличные фонари лопались один за другим, словно понимая, что здесь они уже не нужны.