Машин на улице было мало - после дефолта их поток основательно поредел. Денег на бензин не хватало, и железные кони понуро стояли в стойлах. Особенно несчастным выглядел 'москвич' в соседнем дворе. Может, у хозяина не было гаража, а может, просто не дошли руки - как бы то ни было, шедевр советского автопрома ржавел под открытым небом. Осенью на него осыпались листья, зимой на крышу ложился снег, весной - соцветья с ближайшей вишни. А летом машину покрывала вездесущая пыль, которую суховей приносил с городских окраин.
Андрей вышел на остановку, где сорняки пробивались сквозь трещины на асфальте, и посмотрел в ту сторону, откуда мог бы появиться автобус. А мог и не появиться - график движения по точности напоминал гороскоп. Табличка с расписанием на столбе (реликт еще советских времен) смотрелась как тонкое издевательство. Андрей больше надеялся на маршрутку - одну из бешеного стада 'газелей', которые иногда с победным лязгом проносились по городу.
К его удивлению, из-за поворота показался 'икарус' - огромный, желтый, с 'гармошкой'. В лобовом стекле отражалось солнце, из-под днища вырывался зловонный дым. Натужно хрипя, автобус подрулил к остановке, и Андрей шагнул в последнюю дверь. Внутри было почти пусто. Бомжеватый мужик с бледно-синей 'татуировкой' равнодушно смотрел в окно, дальше дремала сухонькая старушка (узор не видно под рукавом). Зато имелся кондуктор - приземистая хмурая тетка с красноватым узором. Сразу было понятно, что с этой лучше не спорить. Андрей достал из кармана мелочь и небрежно махнул рукой, показывая, что талончик ему не нужен.
- Бери, бери, - пробурчала тетка, - тут контролер на линии.
Андрей пожал плечами и взял. За окном лениво проплывали деревья, посвежевшие после вчерашнего ливня, обшарпанные киоски и разбитые тротуары. Мелькнуло кафе 'Миллениум' - название было написано с двумя орфографическими ошибками, а у входа, несмотря на дневное время, кучковался народ. Вывеска 'Ломбард' в торце хрущевской пятиэтажки пикантно смотрелась в сочетании с надписью 'Слава КПСС', которая была выложена красными кирпичами и, благодаря этому, успешно сопротивлялась хищному натиску демократии.
Паспортный стол располагался рядом с центральной площадью. 'Икарус' остановился напротив здания, где сидела городская администрация. Некоторые по привычке называли его райкомом. Ленин обиженно смотрел с гранитного постамента. Андрей свернул в переулок, чтобы обойти огромный 'Дом быта', где сейчас торговали шмотками, а в цокольном этаже обосновался кабак. Он так и назывался: 'Кабак'. Наверно, чтобы люди не путались.