- Загораем, Хомяк? - поинтересовался вежливый собеседник, кивая на голое Серегино брюхо. - Тебя же, сука, предупредили - сегодня ровно к обеду. А сейчас...
Он неспешно посмотрел на часы.
- ...уже без двадцати три. И как это понимать?
- Я не успел, - сказал Серега охрипшим голосом.
- А, - кивнул мужик, - это другое дело. Занятой человек, бывает. Ну, лучше поздно, чем никогда. Экипаж подан - садись, поехали.
- Я... я не поеду, - сказал Хомяк.
- Да ладно? Здесь останешься, что ли? Не, Хомяк, извини. Не катит.
Он кивнул своим спутникам, и двое подошли ближе. Еще один остался возле машины - наверное, страховал. Хмырь в белой тенниске небрежно отодвинул Андрея, и тот, споткнувшись о неровный асфальт, приземлился на задницу под балконом.
- Вы лучше его не трогайте, - забормотал Серега. - Андрей, покажи им! Отвалите лучше, или вам всем п...
Бандит, стоявший слева, без замаха двинул ему в солнечное сплетение. Хомяк согнулся, подавившись последней фразой. Второй боец мельком взглянул на Андрея, который как раз поднимался на ноги, и лениво сказал:
- А ты посиди пока.
И ударил его ногой.
Удар был несильный, как на разминке. Скорее, просто толчок, чтобы Андрей не удержал равновесие. Каблук попал ему чуть ниже ключицы, почти не причинив боли. Хуже было другое - качнувшись назад, Андрей приложился затылком о бетонную стену и даже, кажется, на миг потерял сознание. Во всяком случае, перед глазами что-то мигнуло. А когда он снова сфокусировал взгляд, двор уже выглядел по-другому.
Ему показалось, что кто-то уменьшил яркость дневного света. Солнце превратилось в тусклый фонарь, неспособный обжечь глаза, краски вокруг поблекли, а небо утратило лазурный оттенок - теперь оно было как мутный известковый раствор. Трава на клумбе пожухла, а розы, которые заботливо растила бабулька из второго подъезда, съежились и начали увядать, как будто у них разом отсохли корни. Желтый листок осторожно лег на асфальт, а Андрей, машинально подняв глаза, увидел, как облетает высокий тополь, стоящий в центре двора.
И почему-то воспринял это как должное.
Люди оцепенели, словно рептилии, которым не хватает солнечного тепла. Движения стали вялыми, а лица, которых коснулось дыхание наступающей осени, бледнели, превращаясь в неподвижные маски.
Андрей встал, отошел на два шага влево, и только тогда ближайший бандит отреагировал на это движение - он медленно повернулся в нужную сторону и несколько секунд стоял неподвижно, как будто не мог осмыслить увиденную картинку. Потом его зрачки расширились как под воздействием атропина, а рот раскрылся в беззвучном крике.