это мощь. А сжигается совсем мало».
Пол грота, видный в окошко, стал подниматься. Скоро окно загородили балки причала, потом Михаил увидел воду, иссиня-свинцовую, заливающую окно. Казалось, она вот-вот хлынет внутрь. Его захлестнула паника. Он забился, пытаясь порвать ремни, и услышал собственный голос, как будто вдалеке: «Мы же утонем! Утонем! Остановите это! Нет!» — «Спокойно! — Уртосат положил руку ему на грудь. — Не дергайся, все будет путем». Синева воды сменилась чернотой. Черноту пробивали в разных направлениях световые лучи. «Видишь, это огни других лодок, чтобы мы с ними не столкнулись. Теперь они по одной зайдут в канал. Мы выстроимся в линию и выплывем в море. Мы отплывем на безопасное расстояние и через несколько часов поднимемся на поверхность. И ты увидишь солнечный свет и безбрежное море… Думаешь, ты один такой паникер? Думаешь, тебя одного связанным держат. В других лодках, где народ неграмотный, там тоже все пристегнуты» — «Но воздух! У нас кончится воздух!» — «У нас запас воздуха. Двигатель может не только двигать, он может очень плотно накачивать воздух в баки». Михаил начал успокаиваться. «Как это плотно? — спросил он. — Воздух — не пакля, он одной плотности!» Ответом ему был дружный смех. «Вот оно каково быть лингвистом и шпионом. С механикой у тебя, смотрю, очень плохо. А у нас хорошо и с лингвистикой, и с механикой. Ну да ладно, будет время научиться».
Успокоившись, Михаил спросил: «Откуда у вас такая техника? Как вы это придумали?» — «Мы не придумали, мы взяли», — ответил пират. Теперь подобрались на своих койках другие пираты в отсеке. «Откуда, Уртосат?», — спросил один из них. — «Оттуда, куда мы теперь плывем. С Архипелага, а именно, из подземного города…» Другие пираты издали испуганные возгласы: «А как же зеленый мор?!» — «Боитесь! — воскликнул Уртосат. — Я тоже боялся, пока первый раз там не побывал . Там нет давно никакого зеленого мора. Он вспыхнул один раз, уничтожил детей и всех, кто мог бы дать потомство. Остальное — выдумки историков Конфедерации, начиная с самого предателя Дениса, которого они называют Решительным. Немудрено: они убежали в разгар бедствия, ничего толком не поняв. А мы, пираты, жили потом на Архипелаге, бок о бок с теми, кто остался в живых. И не просто жили. Они нас учили . Но больше я сейчас говорить не буду, я могу сказать что-то не так. Я не все понимаю. Остальное, когда мы прибудем, расскажут старики».
«Теперь ваша очередь говорить, господин помощник посла Конфедерации, — обратился он к Михаилу. — У вас есть выбор. Или вас заставят говорить пытками, когда мы прибудем на Архипелаг, или вы станете добровольно отвечать на наши вопросы, и начнете прямо сейчас. Учтите, у вас есть шанс присоединиться к нам. На Архипелаге всегда нужны светлые головы, особенно, знатоки лингвистики. Решайте».