— И сколько в его дневнике томов? — поинтересовалась я.
Максон махнул в сторону полки, на которой стояло несколько похожих журналов.
— С десяток.
У меня все это в голове не укладывалось! Вся история нашей страны была собрана в одной этой комнатке.
— Спасибо тебе. Я даже и не мечтала, что когда-нибудь увижу такое. Мне просто не верится, что все это существует на самом деле.
Он просиял.
— Хочешь прочитать все остальное? — Максон кивнул на дневник.
— Конечно хочу! — воскликнула я, но тут же вспомнила про свои обязанности. — Но я не могу остаться здесь, мне нужно закончить с этим дурацким отчетом. А тебе пора возвращаться к работе.
— Верно. А как тебе такое предложение: можешь взять его на несколько дней.
— А разве это разрешено? — спросила я с благоговением.
— Нет, — улыбнулся он.
Я заколебалась. Меня неожиданно одолели разом тысячи страхов. А вдруг я потеряю дневник? Или испорчу? Максон наверняка думал о том же самом. Но второй такой возможности мне не представится никогда в жизни. Ради такого подарка судьбы я буду предельно осторожна.
— Хорошо. Я возьму его на ночь или на две, а потом сразу же верну.
— Только спрячь его хорошенько.
Я так и сделала. Это была не просто книга, это доверие Максона. Я сунула дневник в ящик под сиденьем табурета для пианино, под стопку нот. Там служанки никогда не прибирались. Об этом тайничке знала только я.
— Я безнадежна, — вздохнула Марли.
— Нет-нет, у тебя отлично все получается, — покривила душой я.
Вот уже вторую неделю я каждый день давала Марли уроки игры на пианино, и, по правде говоря, с каждым разом у нее выходило все хуже и хуже. Дальше гамм мы так и не продвинулись. Марли в очередной раз промахнулась мимо нужной клавиши, и я против воли поморщилась.
— Да у тебя все на лице написано! — воскликнула она. — Не выйдет из меня пианистки. Я с таким же успехом могла бы играть локтями.
— А что, надо попробовать. Вдруг локтями у тебя получится лучше.
— Все, с меня хватит, — вздохнула она. — Прости, Америка, ты столько со мной провозилась, но мне тошно слушать собственную игру. Она звучит так, как будто пианино заболело.
— Скорее уж при смерти.
Марли покатилась со смеху, и я присоединилась к ней. Когда она попросила меня поучить ее играть, я не представляла, что мои уши ждет такая чудовищная — и в то же время смешная — пытка.
— Вдруг со скрипкой дело пойдет лучше? У скрипки очень красивый звук, — предложила я.
— Это вряд ли. С моими талантами я ее попросту угроблю.
Марли поднялась и подошла к столику. Бумаги, которые мы должны были читать, сдвинули в сторону, и мои милые служанки оставили для нас чай с печеньем.