Он негромко фыркнул:
— Я понимал, что рано или поздно мой секрет выплывет наружу, и много лет пытался сочинить какую- нибудь подходящую историю. Я очень надеялся, что у меня получится придумать что-нибудь правдоподобное до свадьбы, поскольку моя жена неминуемо должна была бы увидеть рубцы, но так ни до чего и не додумался. Может, у тебя будут какие-нибудь идеи?
Я ненадолго задумалась.
— Всегда можно сказать правду.
— Не самый мною любимый вариант, — кивнул он. — По крайней мере, в этом случае.
— Полагаю, я закончила.
Максон слегка изогнулся, стараясь не делать резких движений. Потом с благодарным видом обернулся ко мне:
— Потрясающе. У меня самого никогда так хорошо не получалось.
— На здоровье.
Он некоторое время молча смотрел на меня. А что тут можно сказать?
Мой взгляд как магнитом притягивала его грудь. Надо было как-то отвлечься.
— Пойду выстираю твою рубашку.
Я забилась в угол у раковины и принялась оттирать окровавленную ткань, глядя, как вода окрашивается в бурый цвет, прежде чем утечь в трубу. Я понимала, что кровь все равно до конца не отстирается, но, по крайней мере, это позволяло мне хотя бы чем-то себя занять.
Закончив со стиркой, выжала рубашку и повесила обратно на крючок. Когда обернулась, Максон внимательно смотрел на меня.
— Почему ты никогда не задаешь вопросов, на которые я очень хочу ответить?
Сесть рядом с ним на скамейку значило подвергнуть себя искушению прикоснуться к нему, поэтому я устроилась на полу напротив.
— Я не знала, что это так.
— Именно так.
— И что это за вопросы, на которые тебе не терпится ответить?
Он глубоко вздохнул и осторожно наклонился вперед, уткнувшись локтями в колени.
— Не хочешь, чтобы я объяснился насчет Крисс и Селесты? Тебе не кажется, что ты этого заслуживаешь?
Я скрестила руки на груди:
— Крисс уже рассказала мне свою версию о том, как все случилось, и не думаю, чтобы она что-то преувеличила. Что до Селесты, я предпочла бы не говорить о ней больше никогда.
— До чего же ты упрямая, — рассмеялся он. — Мне будет этого не хватать.
Я с минуту помолчала.
— Значит, все? Меня отправляют домой?
Максон немного подумал, потом сказал:
— Не уверен, что теперь смогу помешать. Разве ты сама не этого хотела?
Я покачала головой.
— Меня трясло от бешенства, — прошептала я. — Я была вне себя.
Я отвела взгляд, потому что боялась расплакаться. По всей видимости, Максон решил, что я должна выслушать его вне зависимости от моих собственных желаний. В любом случае, деться отсюда было некуда, так что придется выслушать все, что он намеревался рассказать.