Из толпы послышалось мое имя, и я вскинула руку, чтобы помахать поклонникам. Ну вот, а я, глупая, боялась. Если люди так радуются, значит ничего страшного не происходит. Дворцовой челяди не мешало бы обращаться с Элитой поаккуратнее. Нагнали страху на ровном месте.
Мэй захихикала в восторге от предстоящего участия н чем-то увлекательном, а я порадовалась тому, что она стала похожа на себя прежнюю. Я пыталась отвечать на все приветственные возгласы, но тут мое внимание привлекли два странных сооружения на помосте. Одно представляло собой похожую на лесенку конструкцию в форме буквы «А», другое — массивную деревянную колоду с петлями с двух сторон. В сопровождении гвардейца я заняла свое место в первом ряду отведенной нам трибуны, пытаясь догадаться, что происходит.
При появлении короля, королевы и Максона толпа снова взорвалась криками. Все трое тоже были в темной одежде и с серьезными лицами. Я вскинула глаза на принца. Что бы ни происходило, если он улыбнется мне в ответ, значит все в порядке.
Я мысленно молила его посмотреть на меня, подать хоть какой-то знак. Но он сидел с каменным лицом.
В следующее мгновение толпа разразилась криками омерзения, и я обернулась посмотреть, что произвело на них такое впечатление. И почувствовала, как земля уходит из-под ног.
На помост вытащили закованного в кандалы офицера Вудворка. Губа у него была разбита, одежда выглядела так, будто он всю ночь усердно валялся в грязи. Следом на помост вытолкнули Марли, тоже в кандалах. Она была все в том же прекрасном костюме ангела, только у него оторвали крылья, а сам он оказался чем-то перепачкан. На ее поникшие плечи был накинут пиджак, она жмурилась от яркого света. Марли обвела взглядом толпу, и на долю секунды наши глаза встретились, а потом ее потащили дальше. Ее взгляд снова отчаянно заметался, и я поняла, кого она ищет. Слева от меня замерли, вцепившись друг в друга, родители Марли. Оба были совершенно раздавлены.
Я снова посмотрела на Марли и Вудворка. На их лицах застыл страх, но оба держались с достоинством. Лишь однажды, когда Марли запнулась, наступив на подол длинного платья, эта внешняя видимость дала трещину, и за ней открылась бездна ужаса.
Нет. Нет, нет, нет, нет, нет.
Когда их вывели в центр помоста, какой-то человек в маске начал говорить. Толпа немедленно затихла. По всей видимости, это — в чем бы оно ни заключалось — уже происходило прежде, и люди знали, как реагировать. Я, в отличие от них, понятия не имела и подалась вперед. Меня замутило. Какое счастье, что я не стала ничего есть.