— Я столько кошмарных историй про нее слышала — не сосчитать. — Она кивнула в сторону занавешенной койки Селесты.
— Кошмарных историй?
— Ну, она спровоцировала ту девушку, которая ее ударила.
— Анну? Откуда вы знаете?
— Максон — хороший человек, — просто ответила медсестра. — Он распорядился, чтобы ее осмотрели, прежде чем отправить домой. Она рассказала, какую грязь Селеста говорила про ее родителей. У меня просто язык не повернется повторить.
На лице медсестры отразилось крайнее отвращение.
— Бедная Анна. Я так и знала, что там было нечто в этом роде.
— Одна из девушек пришла с изрезанными в кровь ступнями. Кто-то ночью подсыпал ей в туфли битое стекло. Мы не смогли доказать, что это была Селеста, но кто еще мог бы поступить так низко?
— Надо же, а я и не знала! — ахнула я.
— Судя по виду бедняжки, она боялась, как бы в итоге не вышло еще хуже. Думаю, потому и предпочла держать язык за зубами. А еще Селеста бьет своих служанок. Просто отвешивает им оплеухи, ничего больше, но время от времени они приходят за льдом.
— Не может быть!
Все служанки, с которыми мне приходилось сталкиваться, были очень милыми. Я не представляла, чтобы кто-то из них мог заслуживать побоев, тем более регулярных.
— О ваших подвигах уже ходят легенды. Вы у нас героиня, — подмигнула мне медсестра.
Я себя героиней не чувствовала.
— Погодите, — спохватилась я. — Вы сказали, Максон распорядился, чтобы Анну осмотрели, прежде чем отправить домой?
— Да, мисс. Он очень заботится о благополучии каждой из вас.
— А Марли? Она тоже здесь побывала? Как она себя чувствовала?
Не успела медсестра ничего ответить, как до меня донеслось сюсюканье Селесты:
— Максон, милый!
Я обернулась и увидела его на пороге. Наши глаза на миг встретились, потом он направился к койке Селесты. Медсестра поспешила прочь, оставив меня в одиночестве гадать, видела она Марли или нет.
Слышать плаксивый голосок Селесты было выше моих сил. Максон принялся негромко что-то приговаривать, утешая бедняжку, пока наконец не вырвался из ее лап. Он появился из-за занавески и двинулся в мою сторону, не сводя с меня глаз.
— Тебе повезло, что отец убрал из дворца телевизионщиков, а не то не сносить бы тебе головы. — Он с тяжелым вздохом взъерошил волосы. — Как прикажешь теперь тебя выгораживать?
— Значит, ты намерен меня отчислить?
В ожидании ответа я принялась теребить подол платья.
— Разумеется, нет.
— А ее? — Я кивнула в сторону Селесты.
— И ее тоже. Вы все взвинчены после вчерашнего, и я не могу ставить вам это в вину. Не уверен, что отец проглотит подобное оправдание, но я буду придерживаться этой позиции.