— Вчера вечером, синьор квестор.
— Его реакция?
Бергарми поднял плечи к ушам, брови — к корням волос, а зрачки закатил вверх.
— Никакой реакции. Может быть, слегка побледнел. Похоже, он нервничает.
— Необходимо проследить все его передвижения во время совершения убийств. Надо допросить священников.
— Конечно, синьор квестор, — сказал Бергарми, не глядя на Аллейна.
— Пришлите его.
— Сейчас, синьор квестор. Одну минуту.
Вальдарно указал рукой на телефон, и Бергарми поспешил к нему.
Вошедший агент отдал честь.
— Туристы, синьор квестор, — сказал он.
— Прекрасно. Все здесь?
— Нет еще, синьор квестор. Здесь английская благородная дама и ее племянник. Английский писатель. Синьорина. Голландец и его жена.
— Впустите их, — произнес Вальдарно с величественностью шекспировского монарха.
И они вошли, уже знакомое и такое странное общество.
Аллейн поднялся, Вальдарно тоже поднялся и, поклонившись, предельно официально сказал:
— Леди и джентльмены, — и указал рукой на стулья.
Леди Брейсли, подчеркнуто одетая в черное, игнорировала предложение. Она пошла на Вальдарно с рукой, протянутой для поцелуя. Он взял ее и поцеловал собственный большой палец.
— Баронесса, — сказал он.
— Невыносимо, — пожаловалась она. — Просто не могу поверить. Это дело. Я просто не могу поверить.
— К несчастью, это правда. Садитесь, прошу вас!
Агент поспешил придвинуть стул ей под колени. Она резко села, взглянула на Вальдарно и медленно покачала головой. Все смотрели на нее с замешательством. Ван дер Вегели обменялись быстрыми изумленными взглядами. Кеннет междометием выразил недовольство.
Бергарми закончил отдачу приказов по телефону и уселся в некотором отдалении от стола начальника.
— Мы не будем ждать, пока все общество соберется, — сказал Вальдарно. Он выспренне объяснил, что в нормальных условиях беседа с ними была бы в компетенции вице-квестора, но так как потребовался бы переводчик, он предпочитает провести ее лично.
Аллейн подумал, что этим Вальдарно практически не экономит время, так как квестор постоянно отвлекался для перевода сказанного на итальянский ради вице-квестора, который делал заметки.
Направление, тщательно обследованное ранее, было обследовано еще раз, и это не дало ничего, кроме нарастающего нетерпения и нервозности опрашиваемых. Когда Кеннет попытался протестовать, ему ледяным тоном напомнили, что после обнаружения тела Мейлера они еще больше втянуты в дело. Кеннет и его тетя обменялись испуганными взглядами.
Квестор величественно продолжил изложение событий. Он дошел до ухода из митрейона, когда становившийся все беспокойнее и нетерпеливее Грант неожиданно перебил его.