Часы пробили восемь. По мостовой внизу прогрохотал извозчик, за которым тянулась процессия мотоциклов и автомобилей. С верхнего этажа дома напротив донесся внезапный гул голосов, а где-то глубоко внутри здания непоставленный тенор разразился песней. Ниже, на третьем этаже пансиона «Галлико», распахнулось окно, и выглянула Софи в белом платье.
Он смотрел, как она положила руки на край подоконника, свесила пальцы вниз и вдохнула вечерний воздух. Как это странно глядеть на человека, не подозревающего, что за ним наблюдают. Она смотрела в другой конец улицы, туда, где были видны брызги фонтана на Пьяцце Навона, изгибавшиеся радугой при свете огней. Он следил за ней с удовольствием и чувством вины. Подождав секунды две, он проговорил:
— Добрый вечер.
Она замерла на мгновение и затем медленно повернулась и посмотрела вверх.
— Вы здесь давно? — спросила она.
— Только что выглянул. Вы, я вижу, готовы. Пойдемте?
— Если угодно. Так идемте?
На улице было прохладнее. Когда они вышли на Навону, сам плеск воды, казалось, освежил вечерний воздух. Очаровательная Пьяцца сверкала, огни плясали на каскадах воды, фары машин слепили, лампы мерцали в кафе «Тре скалини».
— Вон там столик, — увидел Грант. — Занимаем скорее.
Столик стоял на краю тротуара. Вид на Навону отсюда был весьма ограниченным. Софи это почти не трогало. Ей приятнее было находиться здесь, в тесноте, в толчее, опьяненной, пожалуй сбитой с толку туристскими впечатлениями, чем реагировать на Рим с ученым благоразумием и педантичным хорошим вкусом и сдержанностью, каковыми, в любом случае, она вовсе не обладала.
— Это магия, — сказала она, улыбаясь Гранту. — Все это. Магия. Я могла бы это пить.
— Пить вы сейчас будете единственно возможным образом, — сказал он и заказал коктейли с шампанским.
Сначала им мало что было сказать друг другу, но это их не заботило. Грант сделал одно-два замечания по поводу Навоны.
— В древности это был цирк. Вообразите всех этих прогуливающихся юнцов без одежд, в забеге при свете факелов или мечущих диск в полуденный зной. — И после долгой паузы: — Знаете, эти фигуры в середине фонтана — олицетворения четырех великих рек? Это проект Бернини. Вероятно, он сам ваял коня, у которого был точный прототип. — И позднее: — Огромная церковь построена на месте бывшего борделя. Бедную святую Агнессу там раздели догола, и в порыве стихийной скромности у нее мгновенно выросли роскошные длинные волосы, прикрывшие наготу.
— Она, должно быть, была покровительницей леди Годивы[25].
— И либреттистов «Волос»[26].
— Верно. — Софи отпила еще немного коктейля. — Я думаю, по-настоящему, мы должны бы спрашивать друг друга, что случилось с мистером Мейлером, — сказала она.