Если раньше Лешка не понимал своей участи, да и боялся огромного дядю Алешу, то теперь все чаще в его небогатырской груди – статью пошел в папу – поднималась волна ненависти против этой толстой твари, отравлявшей не только его жизнь, но и жизнь любимых родителей.
Анна, как могла, его ненависть гасила.
Напоминала о действительных подвигах их мучителя. И о реальной истории с ружьями. Да хоть тот же эпизод с трассой. Нельзя несовершеннолетнему на мопеде на трассу, есть такой пункт в правилах движения. Нравится Лешке или нет, а пункт такой есть.
– Но все же ездят! – восклицал сын.
– Ты – не все! – объясняла мать. А почему «не все» – объяснить не получалось.
Постепенно Лешка возмужал.
Подлая деятельность участкового слегка притихла. И хотя личное дело юноши по объемам было как у закоренелого рецидивиста, но примерно с год никаких притеснений не было.
Анна и Виктор решили, что наконец-то кошмар закончен. Но он только начинался.
Сначала от сельсовета внаглую, днем, украли велосипед председателя.
Шел дождь, очевидцев не было. Однако бабки, вечно дежурившие либо на завалинках, либо, при плохой погоде, у окон, сказали, что пацан был невысок, худощав и угнал велик в сторону березовой рощи. Лица никто с такого расстояния, да в дождь, не разглядел.
Этих показаний оказалось достаточно, чтобы приехавший из Любино Алексей Васильевич снова задержал Лешку.
Виктор был в райцентре, но Анна – дома, стояла, сцепив зубы, а сделать ничего не могла: все было законно, пацану шестнадцать исполнилось.
– Помнишь, что я сказала? – прошептала Алешке напоследок Анна.
– Помню, – рассмеялся участковый.
А сын ее, Леша, сказал ей на прощание спокойно:
– Мама, не лезь. Я сам разберусь.
По деревне опять провел, как бандита: с руками за спину.
Впрочем, местные жители давно привыкли к конвоируемому Леше Куницыну.
Продержал майор его в кабинете до вечера. Снова брал объяснения, протоколировал показания свидетелей о худощавом, совсем молодом злоумышленнике. И все время улыбался. Несмотря на юридическую несостоятельность, вся эта доказательная муть была тем не менее косвенным свидетельством вины Алексея Викторовича Куницына. Да, пять процентов вероятности в каждом эпизоде. Зато эпизодов до черта.
Леша вернулся домой злой и молчаливый.
Если раньше он плакал и искал защиты у родителей, то сейчас требовал их полного неучастия. Это его дело, и он сам с ним разберется. К счастью, никаких криминальных разборок не предвиделось. Характером Леша был в папу – спокойный, добрый, работящий. Но и такой же упертый, когда речь шла о семейных ценностях.