– Томский годится, чтоб домик во Франции у супруга оттяпать. А вот Аркадий Семенович хорош, – согласилась та. – Если б не ты, его б взяла.
– И почему же не его выбрали? – Шеметовой важно было разобраться в стремлениях и помыслах неожиданной клиентки.
– Старый он, – сухо объяснила посетительница. – Умный, шустрый. Но старый. А здесь пахать придется. Может здоровья не хватить.
– А почему вы думаете, что я выдержу?
– Я не думаю, – сказала она. – Я вижу. – И улыбка снова вернулась на ее решительное лицо.
Ольга, даже не зная сути дела, была горда выбором женщины. Но врожденное чувство справедливости заставило все же сказать:
– А разве Багров не лучше меня?
И снова получила в ответ неожиданное:
– Лучше.
– А что ж тогда не он?
– Он сильно занят, я выяснила. И в Архангельск не поедет. Это если я попрошу.
– Не поняла. – Ольга и в самом деле услышала в прозвучавшей фразе что-то недосказанное.
Ей тут же досказали.
– А вот если ты попросишь – поедет.
– С чего вы взяли? – зарделась Ольга.
Ее щеки имели гадкую привычку в сложных ситуациях самопроизвольно становиться чуть не оранжевыми.
– Мне почти пятьдесят, дочка. Что вижу, то и знаю. Ты позовешь, он поедет.
– А вам не дать вашего возраста, – попыталась сменить тему Шеметова.
– Всю жизнь на свежем воздухе, – явно не удивилась собеседница. – Да муж хороший. Что еще бабе надо? Только давай уж к делу.
– Так что за дело у вас? – наконец дошли до главного.
– Мой сынок убил милиционера, – сразу потеряв улыбку, сказала Анна Ивановна. – Позвал с собой еще одного, дурачка. И убил.
– Убил милиционера? – ужаснулась Шеметова.
Она пока так и не привыкла, что время от времени люди убивают друг друга, становясь клиентами в том числе и ее конторы.
– Да. Подстерег в лесу и убил, – вздохнула посетительница. – В тюрьме сейчас. В Архангельске. А суд в районе у нас будет. Председатель сельсовета общественным обвинителем вызвался.
«Убийство представителя правоохранительных органов, умысел, группа», – подытожила про себя Ольга. Получалось невесело. Если не найти достойных смягчающих – пахло расстрелом. Или, пока действует мораторий, – пожизненным.
– А лет ему сколько?
– Восемнадцать обоим.
– В момент убийства уже было восемнадцать?
– Лешке моему за полторы недели до убийства исполнилось. А Ваське-дурачку – за две.
– А почему вы все время про обоих говорите?
– У Васьки отца нет, а мать пьющая. Я и ему адвоката хочу. Мой же сын его туда затащил.
– Понятно.
На самом деле Шеметовой мало что было пока понятно. Но кураж уже пошел, аж ноздри раздулись. Нет, не все так просто было в этой истории.