Прошел месяц. Тошка и Тишка оправились от любовного недуга. Жизнь входила в прежнее русло, хотя в ней определенно чего-то не хватало.
В воскресенье жена стряпала пирожки. Павел Петрович вместе с собаками смотрел телевизор, предвкушая благословенное время обеда. Вдруг в кухне что-то грохнуло, затем строгая Ася впервые в жизни произнесла нечто ужасное, на редкость непотребно звучащее в ее преподавательских устах.
— У-у, сука!
— Ася, что случилось? Что с тобой, Ася?! — спеша на кухню, не поверил своим ушам Павел Петрович.
Упершись руками в бока, жена стояла у распахнутого окна, а там, за окном возле подъезда, в стае собак, повернув мордочку в сторону дома, радостно виляла хвостом Ланя.
— Сука, — повторила с чувством Ася. — Явилась! Без трусов!
С криком «Ланя, Ланя!» Павел Петрович выбежал на балкон. Ему вторили «ребятишки». Ланя дернулась было к подъезду, но собаки окружили ее разношерстной громогласной толпой, и она, кинув прощальный взгляд, повернулась и пошла-поплыла, покачивая прекрасным длинным телом на стройных косульих ногах.
— Королева, — фыркнула жена. — Блядь такая.
— Да-а, — глядя во двор, рассеянно отозвался Павел Петрович.
Больше они Ланю не видели.
Хроника пикирующих бабушек
— Иришк!
— А-а!
— Я тут прочитала в журнале — «немотивированный петтинг». Это как?
— М-м-м…
— Говори громче, не слышу!
Мне хочется душераздирающе повизжать минут десять и от всего сердца стукнуть Розу Федоровну по кумполу, чтобы снять застарелый стресс. Чтобы она больше не задавала дурацких вопросов, почерпнутых из «дамских» и «мужских» эротических журналов, которые я ненавижу всеми фибрами. Потом, всласть отдохнув, можно спокойно повеситься. Старуха, видимо, это чувствует и обиженно затыкается.
Розе Федоровне восемьдесят два года. Мне — тридцать семь. Я читаю с очками, Роза Федоровна — без. Я понятия не имею, что такое немотивированный петтинг, да и знать не хочу. Розу Федоровну подобные вещи, как всегда, живо интересуют. Она у нас любознательная.
Диву даюсь: кто и зачем их выпускает, эти все новые и новые журналы с единственной проблемой — как бы покруче нажраться и вычурнее заняться сексом. Прямо тоска берет по Советскому Союзу. Тогда, помню, выпускалось два женских журнала — «Работница» и «Крестьянка», и уже по названиям было видно, что женщины не петтингом занимались. А нынешние? На каждой странице пальцем тычут: ты — особь наказанного Господом пола, у тебя критические дни, у тебя опасность внепланового зачатия, а скоро климакс грянет. На обложках тем не менее или ненормально разинутые улыбки, или неестественно выгнутые задницы. Их (не задницы, а журналы) в большом количестве доставляет в дом мой сын Лерка.