– Ты не ушибся? – неожиданно подняла она на него мокрое от снега лицо.
Шапочка с ее головы свалилась, в светлых волосах запутались снежинки, на челке повисла хвоинка, а нос был поцарапан.
– Я? – отчего-то шепотом спросил он. – Не ушибся? Это ты про меня спрашиваешь?!
Он склонился к ней, помог подняться, а она, будто бы не веря в то, что он цел, провела ладонью по его щеке.
– Я тебя не убила?
Он растерялся, потому что приготовился защищаться, а она не нападала. Она беспокоилась о нем, а он… Он хотел сейчас взять эту холодную руку и прижать к губам. Схватить ее, такую маленькую, в охапку, тащить прямо до домика, и говорить, говорить, что это не она его сбила, а совсем даже наоборот. И что он согласен выплачивать эти чертовы алименты, и что… если она хочет, пусть кричит, пусть! Может его даже ударить. Нет, «ударить» не надо. Но он только молча наблюдал, как она повернулась и, не оглядываясь, быстро пошла к своему домику, чуть припадая на ушибленную ногу. Он видел, как к ней подбежал кто-то из организаторов, как подобрали ее лыжи и сунули в руки. Он все ждал, что она обернется…
– Как Серая Шейка… – растроганно проговорил он, вспомнив отчего-то детскую сказку. – Как уточка. Серая Шейка идет и хромает… на раненую лапку.
– У Серой Шейки крыло было перебито, – неожиданно буркнул рядом с ним моложавый организатор праздника Федька. – С ней все нормально. Арсений Михайлович, а ту гору проверили? Или вообще ее трогать не будем? Там спуск серьезный.
– Ах, да. Сейчас проверим… и трогать не будем – спуск серьезный, – смущенно пролепетал Грумов, направляясь вверх по горе.
– И чего? – теребила Сонечка Арину, вернувшуюся домой с расквашенным носом. – Он тебя поднял, а дальше?
Арина скорбно сидела на диване и зашивала пострадавший спортивный костюм.
– Ничего, – вздыхала Арина. – Посмотрел на меня, знаешь, так до-о-олго… печа-а-ально… и я пошла домой.
– Аринка, что ты за человек?! – хлопнула себя по бокам расстроенная сестра. Потом скривилась и передразнила сестру: – «Посла дымой»! Ты должна была упасть ему на руки. Будто бы у тебя обморок страшенный. Будто он тебе… ну я не знаю… голову разбил. Ребра сломал. Шею свернул. Надо было прямо повиснуть на нем, и пусть бы тащил! А пока бы пер до дома, пыхтел, может, глядишь, у него к тебе какие-то чувства и зашевелились бы. Ну всему надо учить, буквально всему! Или на снег бы упала. Пусть бы искусственное дыхание делал. Рот в рот!!!
– Да как я на снег упаду, когда у меня все штаны треснули?! – не выдержала Арина. – Ты представь видок – я вся такая умирающая, томная, а у меня дыра во всю… неважно где! Он ведь со смеху бы умер. А что бы остальные потом говорили? «Устроила стриптиз!», «Ради мужика готова штаны распороть!» Нет уж. Я и так еле доплелась, чтобы никто ничего не заметил. И очень хорошо, что он за мной не потащился.