Поезд неспешно двигался в сторону Периметра, ограждающего Зону отчуждения. За непривычно маленьким окном мимо проносились кусты и деревья, заросшие высокой травой открытые пространства и небольшие перелески. Колеса гулко отстукивали свой незатейливый ритм, вагон немного покачивало, и если бы не пулемет, торчащий казенной частью из противоположной стены, можно было бы подумать, что ничего особенного в этом коротком путешествии нет.
Но пулемет отчетливо торчал не только темным пятном с пристегнутой зеленой коробкой, набитой патронами, но и запахом машинного масла, тусклым блеском металла и слабым звяканьем какой-то незакрепленной детали. Так же чужеродно смотрелись внутренние бронешторки, рычаги внешних бронеставень, ящики с боеприпасами возле каждой бойницы и оружейная зарешеченная пирамида с автоматами внутри.
Наташка ушла к своему шефу, про журналистов все словно забыли, а Марина и Костя даже не пытались выйти в общее пространство вагона, чтобы не провоцировать лишний раз недовольство большого начальника. Тем более, что ничего особо интересного пока видно не было. Вскоре, правда, к ним пришел один из телохранителей Романа Андреевича – здоровый, очень коротко стриженный, молодой парень, – представился Вадиком и чуть смущенно попросил сигарету.
– Роман Андреевич не любит, когда курят, – словно оправдываясь, сказал он. – Вот и не дал с собой курева купить. Теперь курить охота – аж уши пухнут.
Уши у Вадика были вполне нормального размера, но выражение лица свидетельствовало о вполне реальных муках завзятого курильщика. Черный пиджак, белая сорочка и строгий галстук только усиливали безотчетное желание пожалеть страдальца.
– Пошли, – сказала Марина, поднимаясь с места и вытаскивая сигареты. – Надеюсь, в тамбуре он нас не настигнет?
– Да не, – заговорщицки понижая голос, сказал Вадик. – Напсиховался, сел в углу и слушает губернатора вашего. Если при нем не курить – ничего не скажет.
– Я с вами, – сказал Костя, которому надоело сидеть на одном месте. – Скоро Периметр?
– Покурить успеем, – светлея лицом, сказал Вадик.
Костя давно курить бросил, но иногда не без удовольствия вдыхал дым, когда кто-то курил рядом. В просторном, непривычно широком тамбуре Марина с Вадиком отодвинули бронешторку на бойнице двери и закурили. Марина держала паузу, беззастенчиво разглядывая нового знакомого. Грубоватое мужественное лицо Вадика можно было смело фотографировать для рекламы любой табачной компании, но в большинстве жестов все еще сквозили подростковые замашки и Косте было очевидно, что напористая и острая на язык журналистка, если и не пугает телохранителя, то смущает наверняка.