– Видишь, люди склонны говорить правду, – философски заметил Палыч, когда они вышли на улицу. – Только надо правильно спрашивать.
Паша едва заметно улыбнулся.
– Но что я делал неправильно? – растерянно спросил Говоров. – Я их спрашивал вежливо, культурно, как и вы…
Паша улыбнулся еще раз и открыл дверцу машины.
– Но результат налицо! – хмыкнул Палыч, устраиваясь на заднем сиденье.
– Так в чем же секрет? – допытывался Андрей.
– В мыслях. Ты думал: если они не скажут, ты повернешься и уйдешь. А мы думали: если соврут, будем спрашивать настойчивей. А эта публика мысли чувствует.
Они приехали на восточную окраину, к обшарпанному двухэтажному домишке, перестроенному из послевоенного барака. В подъезд зашли все трое, Паша двигался впереди. Заплеванная лестница, ободранные стены, длинные коридоры с неистребимым запахом коммуналки, двери, обитые допотопным дерматином. Звонка не было, и Паша несколько раз ударил кулаком, так что раздался треск петель. Говоров думал, что произошла ошибка: преуспевающий Ираклий не мог жить в этой трущобе. Но когда дверь раскрылась, на пороге оказался именно он – помятое трико, помятое лицо, настороженный, опасливый взгляд…
Увидев неожиданных визитеров, Ираклий потерял дар речи.
– Сейчас, сейчас…
Он метнулся в крохотную захламленную комнатку и вынес тот самый пакет.
– Извини, Андрей, так вышло. С игрой не получилось, жена заболела, даже предупредить тебя не мог. Хотел сегодня вечером вырваться…
Говоров заглянул в конверт.
– Там двухсот долларов не хватает, – умоляющим тоном произнес Ираклий. – Жене пришлось лекарства покупать…
– А может, тебе прямо сейчас пальцы отрубить? – спросил Паша. Он не угрожал и не пугал, просто деловито спросил, будто советуясь. И он явно не шутил.
Ираклий посерел.
– Принесу завтра, клянусь дочерью!
– Хорошо, тогда один отрубим, – согласился Паша.
– Не надо, не надо, возьмите! – Из соседней комнатки выбежала толстая неряшливая женщина с деньгами в протянутой руке.
– А где ваша девочка? – спросил Говоров.
– Какая девочка? – не поняла женщина.
– Ну, дочка?
Женщина посмотрела на Ираклия. Тот отвел взгляд. Его била дрожь.
– Завтра штраф принесешь! – приказал Паша. – Пятьсот долларов!
– Тысячу! – негромко поправил Палыч.
Женщина вскрикнула, прижала руки к груди, заплакала.
– Столько не соберу, – убито произнес Ираклий. Он был раздавлен.
– Не надо штрафа! – сказал Говоров. – Бог с ним!
Он повернулся и быстро вышел в засранный больше, чем его собственный, подъезд. Ему было жалко Ираклия.
– Вот видишь, Андрей Иванович, как просто все решается? – спросил Палыч, садясь в машину. – Только думать надо правильно! И тысячу баксов с такой гниды надо было срубить обязательно!