Но больше всего изумляли Андрюху водяные знаки на денежных купюрах и облигациях. Смотришь просто так – их не видно. А на свет глянешь – вот они! Он до сих пор хорошо помнил солидную бумагу размером с почтовый конверт, с видом московской высотки, заводов и гидроэлектростанции и непонятной торжественной надписью: «Государственный заем развития народного хозяйства СССР». И снизу в скобочках: «Выпуск 1947 года».
– Папа, а зачем тут эти знаки? Ну, водяные? – спрашивал маленький Андрюша. – Это же не деньги!
Отец улыбался:
– Облигации – ценные бумаги. Они тоже денег стоят!
– Так за них что, конфет купить можно?
– Не только конфет. Чего хочешь. Только не за облигацию, а за деньги, которые она стоит!
– А где взять эти деньги?
Отец чесал в затылке.
– Понимаешь, это заем. Государство заняло у народа. Правда, тогда, после войны, ни у кого не спрашивали – выдавали часть зарплаты облигациями, и все. Вот когда этот долг возвратят…
– Когда?
Отец вздыхал.
– Да уже все сроки прошли. Лет двадцать назад обещали выплатить. Многие с самого начала не верили, многие потом разуверились. Пачками в мусорные баки выбрасывали. А другие из мусора доставали…
А я храню – и дедушкины, и тети Фросины. Пусть лежат: места не занимают, есть не просят. Авось пригодятся…
А еще лет через семь действительно облигации стали выкупать обратно. В сберкассы выстроились недлинные очереди: немного запасливых людей дожили до погашения займа. Отец получил приличную сумму и сам был очень удивлен:
– Смотри, не обмануло родное государство! Хоть и через тридцать лет, а отдало долги! Недаром дед Степан из восьмидесятого дома всю жизнь их собирал по помойкам: сейчас на «никчемный мусор» вполне может машину купить!
Тринадцатилетний Андрей тогда своими глазами увидел, как никому не нужные бумажки превращаются в самые настоящие, всем нужные деньги. Это врезалось в память на всю жизнь. Тем более что он получил в подарок долгожданный велосипед! И в очередной раз убедился, что отец все говорит правильно!
Сейчас он под увеличительным стеклом рассматривал акцию «Сельхозмаша» из пачки Матвеича.
Ситуация повторялась: акции родного предприятия в своё время раздавали всем пропорционально стажу работы, иногда ими выдавали часть зарплаты, но никаких дивидендов они не приносили, и что было с ними делать дальше, никто толком не знал. С ними обращались, как с ничего не значащими бумажками: засовывали в дальние углы, выбрасывали, меняли на сигареты, на водочные и сахарные талоны… И хотя Андрей всем рассказывал историю с облигациями 1947 года, над ним только смеялись: