— И все же я вас изгоню! — Каприс сказала это почти с отчаянием и даже взмахнула руками. — Вы — абсолютно чужой мне человек, и я не могу позволить вам жить в доме, который по праву принадлежит мне…
— Вздор, — невозмутимо ответил он. — Мы могли бы оставить между нами промежуток в целую ширину дома, если бы вы жили в одной части здания, а я в другой.
— А что подумают соседи?
Кажется, впервые он развеселился, в ответ на ее вопрос уголки его губ дрогнули в легкой улыбке.
— А почему бы им действительно о чем-нибудь не подумать? — Он и в самом деле хихикнул. — Если бы наша договоренность продержалась всю зиму, это стало бы лакомым кусочком сезона для всех досужих болтунов.
— Уж не предполагаете ли вы, что это действительно продлится всю зиму?
— Я не говорил, что намерен разместиться у вас навсегда, не так ли?
— Все равно, — со всей возможной твердостью продолжала девушка, — у меня нет ни малейшего желания разрешить вам оставаться здесь в течение осени или зимы.
— Нет?
Она поняла, что ее попытка снова спровоцировать его не удалась, и сознание этого заставило ее смотреть на него настороженно.
— Вы упакуете ваши вещи, мистер Уинтертон, — потребовала она, — и покинете Феррингфилд-Мэнор в течение двадцати четырех часов. Я не возражаю против того, чтобы предоставить вам двадцать четыре часа, но это все, что я могу для вас сделать.
Он достал следующую сигарету и прислонился к дверце машины.
— Я должен сказать, меня изумляет ваше великодушие, — прокомментировал он.
— Двадцать четыре часа. — Она слегка вздернула подбородок. — Великодушие это или нет — мне понятно, что вы не считаете это все великодушием, — я не дам вам ни минуты больше.
Уинтертон покачал головой, улыбаясь ей очень вежливо.
— Не пойдет, маленькая австралийка, — ответил он. — Я не уйду!
— Тогда я попрошу вмешаться мистера Гребтри.
— Ну что ж! Ему понравится приезжать сюда и завтракать за вашим столом, а после ленча уезжать, не оказав вообще никакой реальной помощи. Естественно, его расходы на симуляцию собственной полезности будут оплачиваться за ваш счет, и вся бездна маленьких дел, подобных этим завтракам, в конце концов составит внушительную сумму, счет на которую он предъявит вам в конце года. Но разумеется, если у вас нет никаких возражений против проматывания ваших средств таким способом, — мне больше сказать нечего. Тут уж решать вам.
— Это, конечно, мое дело, и эти деньги будут хорошо потраченными деньгами, если они избавят меня от вас!
— Благодарю вас. — Уинтертон с преувеличенной вежливостью поклонился. — У вас действительно самые очаровательные манеры. Они говорят сами за себя.