— Вот как! — воскликнула Каприс, чувствуя себя так, словно Уинтертон лишил ее воздуха. Ее поразила его страстность, слегка потрясло его неприкрытое осуждение, и, как-то растерявшись, она не сразу смогла придумать убедительные доводы в свою защиту и в защиту своих прав. Так что она решила, что лучшая защита — это нападение. — А вы? — в свою очередь возмутилась она. — Если вы были так близки с моим двоюродным дедушкой, почему же он не вам оставил свои деньги? Или хотя бы право жить в его доме? Он мог бы оставить вам дом, если бы захотел, и исключить из завещания кого-нибудь другого! Но он этого не сделал. Даже Билы, — которых он описал как хороших и преданных слуг! — даже они упомянуты в завещании. В нем еще были указаны суммы, оставленные благотворительным учреждениям, одному или двум старым друзьям, его врачу! Но вы… вы… о вас даже слова не сказано, не так ли? Несмотря на тот факт, что вы были единственным, кто действительно близко общался с ним!
Молодой человек снова резко протянул к девушке руку и грубо потряс ее за плечо.
— У вас есть сомнения на мой счет? — с негодованием поинтересовался он, и его смуглые щеки стали темно-красными от прихлынувшей к ним в приступе гнева крови. — Вы и в самом деле смеете сомневаться во мне?!
Она слегка озадаченно посмотрела в его неистово сверкающие глаза.
— А если и так?! — не менее гневно ответила она, чувствуя себя так, словно ставила рискованный эксперимент. — Какой способ общения со мной вы избрали бы на этот случай? Ваши собаки — такие дружелюбные животные…
Каприс почувствовала, как на мгновение пальцы Уинтертона сильно стиснули ее плечо, а потом он неожиданно резко отпустил ее.
— Никакого, — презрительно бросил он и повернулся к ней спиной.
Подойдя к машине, молодой человек ласково пробежался пальцами по блестящей поверхности капота. Потом опять повернулся к Каприс.
— Но все равно не советую вам дразнить меня, — предупредил он ее.
Она слегка улыбнулась.
— Вы не из тех, кого трудно спровоцировать, мистер Уинтертон, — ответила она. — Точнее сказать, такое впечатление, что у меня это уже получилось.
Он невозмутимо смотрел на нее.
— Я не слишком обеспокоен впечатлением, которое произвел на вас, — хладнокровно парировал он, — но хочу, чтобы в вашей голове крепко осело, что я не уеду отсюда… или, во всяком случае, сделаю это только тогда, когда сам этого захочу. У меня такое мнение, что я имею все права оставаться здесь, и если вы готовы изгонять меня силой, например по суду, то вам придется, скорее всего, выносить меня отсюда на руках. Ваш поверенный, вероятно, будет вам советовать договориться со мной — если, конечно, вы консультируетесь с ним! — и даже, наверное, пожелает, чтобы вы не упоминали в суде о том факте, что я радом. Я знаю старика Гребтри, потому что долго был бельмом на его глазу — по причинам, в которые я сейчас вдаваться не буду! Именно по этим причинам вы не много получите от него помощи, если будете настаивать на моем изгнании!