Поражает, что и Лев Толстой переделывал, переписывал страницы по многу раз, что ещё в начале творческого пути составил правила: «Пиши 1) начерно, не обдумывая места и правильности выражения мыслей; 2) раз переписывай, исключая все лишнее и давая настоящее место каждой мысли, и 3) раз переписывай, исправляя неправильности выражений» («Правила и предложения», 1853–1854) .
И жаловался тоже:
«Как в словах, так и в речах, т. е. периодах, мало сказать: нужны понятные короткие предложения, — нужен просто хороший, мастерской язык, которым отпечатывает простолюдин (простонародье) всё, что ему нужно сказать, то, чему мы учимся у него и не можем научиться. Длинный, закрученный период… который в старину составлял славу Бюфонов, не только не есть красота, но он почти всегда скрывает слабость мысли и всегда — неясность мысли. Не знаю, как скажут другие, откровенно проверив себя, но я признаюсь без исключения, всегда я впутывался и впутываюсь в длинный период, когда мне неясна мысль, которую я хочу высказать, когда я не вполне овладел ею» («О языке народных книжек», 1862).
И уже после издания «Войны и мира» говорил он:
«Я изменил приёмы своего писания и язык (курсив мой. — К. Я.), но повторяю, не потому, что рассудил, что так надобно. А потому, что… язык, которым говорит народ и в котором есть звуки для выражения всего, что только может сказать поэт, — мне мил. Язык этот, кроме того — и это главное, — есть лучший поэтический регулятор. Захоти сказать лишнее, напыщенное, болезненное — язык не позволит, а наш литературный язык без костей: так набалован, что хочешь мели — все похоже на литературу. Я… просто люблю определённое, ясное, и красивое, и умеренное, и все это нахожу в народной поэзии и языке, и жизни, и обратное — в нашем» (Письмо Н. Н. Страхову, 25 марта 1872).
Невероятно много работал над словом Некрасов. Следуя правилу —
Чтобы словам было тесно,
Мыслям — просторно, —
он сокращает всю поэму «Кому на Руси жить хорошо», делает её более плотной. Одни отрывки опускаются, другие сжимаются в несколько раз.
Слова Ермила Гирина в наборной рукописи звучали:
Как сдал я сына Власьевны,
С тех пор с ума нейдёт,
Что обманул я вотчину,
Что поддался лукавому,
Про бога позабыл!
Теперь мне жить не для чего,
На свет глядеть — стыднехонько,
Я душу погубил!
Из восьми строчек Некрасов делает три, и они стали даже содержательнее: Ермил не просто сдал сына Власьевны, а сдал именно не в очереды
С тех пор, как сына Власьевны
Поставил я не в очередь,
Постыл мне белый свет!
Интересно сокращение слов Савелия в главе «Демушка». Первоначальный вариант был: