Крах (Харт) - страница 61

Наблюдая радость других, я понимал, что никто не видит чужой боли, нет свидетелей тому, кто потерял рассудок или застигнут врасплох. Вокруг лишь обыкновенные люди. Все годы моего спокойного изгойства не подготовили меня к этому свирепому одиночеству, которое я испытал в тот день. Храня надежду, данную мне Анной, я безропотно наблюдал, как она отдаляется от меня. Невозможно позвать во всеуслышанье: «Помоги мне, помоги, я не могу так больше». — И я старался казаться общительным и веселым. Принимал благодарность Эдварда за наш подарок — Ингрид устроила фотосъемки на воздухе — и слушал, как подкатывает к горлу и падает сердце от вопросов и ответов о будущей свадьбе моего сына. Попавшись в капкан, я знал, что не должен обнаружить страх. Если бы у меня не хватило сил, пришлось бы смириться с чудовищной вещью, так пугавшей меня — абсолютной потерей Анны. Боль между лопатками скручивала меня все сильней. Виски, казалось, предельно обострило все мои чувства, все ощущения от того, что я видел. И я стремился окончательно затуманить мозг.

Мартин с Анной скрылись в кабинете Эдварда. Через несколько минут Мартин вернулся.

— Мама, я подумал, как было бы здорово, если бы ты поговорила с матерью Анны. Тебе так удаются подобные вещи. Вилбур расспрашивал, говорил, что помнит о тебе, па. Как ты думаешь, мы получим разрешение?

— Мм… Да-да, конечно.

Я едва осознавал себя, когда мы с моим сыном шли через огород к лугу.

— Так странно вспоминать все эти годы в Хартли. Вообще все до Анны, — сказал он — Мне трудно думать о своей жизни до нее. А она со мной все еще такое короткое время. Наверное, это испытывает каждый, когда любит?

— Я полагаю, да.

— Па, я знаю, что у вас с мамой были свои сомнения по этому поводу. Особенно у мамы. О, она никогда мне ничего не говорила, но я чувствовал это. Понимал скорее.

— Ты понимал?

— Да. Анна несколько старше. И совсем не того сорта девушка, каких я приводил домой раньше. — Он засмеялся.

— В самом деле ты действительно приводил их, как ты сам говорил об этом, в большом количестве.

— Это шокировало тебя?

— Нет. Совсем нет.

— Ты был всегда таким правильным. О, не ханжой, разумеется (добавление было поспешным). Но ты понимаешь, они все были… несколько нереальны.

— Они все были очень привлекательны. Как одна — блондинки, это отмечала твоя мать.

— Да. Я довольно долго предпочитал белокурых девушек. Это был бы лишний разговор с каким-нибудь другим отцом, но сегодня я чувствую тебя гораздо более близким, чем когда-либо раньше. В течение многих лет я казался себе кем-то вроде принца. Это вовсе не являлось неразборчивостью. А было скорее похоже на сумасшедшее бешенство.