— Да, сэр, конечно. — Он подошел к двери, и кто-то соединил с Велингтоном. Я выяснил, в каком отделении лежал Вилбур, и поговорил со старшей сестрой. Это был короткий и успокоительный разговор. Вилбур не нуждался в интенсивной терапии — три дня в госпитале, и затем ему полагался долгий отдых. Это была тяжелая сердечная атака.
— Как ваш сын узнал, что вы оба были по этому адресу?
— Он не мог знать. Как раз этого я не понимаю. Он ничего не знал об этой квартире.
— У него не было ключа. Он взломал замок, — заметил инспектор Дунен.
— Вот что принес Томпсон с места происшествия, — проговорил молодой полисмен.
— Томпсон?
— Свидетель, видевший падение Мартина.
— А-а.
— Как вы думаете, могла мисс Бартон проявить неосторожность? Может быть, она оставила адрес в записной книжке?
— Нет. Она не была неосмотрительным человеком.
— Где она сейчас? Мы должны расспросить ее.
— В Париже. Она на пути в Париж, к Питеру. Питер! Изначально это была его квартира. Мартин мог позвонить ему, когда не мог придумать, куда отправилась Анна. Питер! Он должен был позвонить Питеру в Париж.
— Кто это — Питер?
— Она сказала, что хочет побыть в одиночестве перед свадьбой. Просто чтобы укрыться по секретному адресу.
— Спокойно, сэр. Это неловко.
— Могу я позвонить ему?
— Кому? Питеру?
— Да.
— В Париж?
— Счет я оплачу.
— Дело не в этом, сэр. — Он подал знак. — Вы знаете номер?
— Да.
Инспектор Дунен передал мне трубку.
— Питер?
— Oui.
— Это отец Мартина.
— Я все знаю. Анна звонила. Она уже едет сюда. Тут нечего сказать. Я безнадежно виноват.
— Вы дали ему адрес?
— Да.
— Я так и думал.
— Я не знал, что вы были там вместе. Мне пришло в голову, что Анна пошла туда подумать в одиночестве. Спокойно побыть в укромном месте перед завтрашним днем. Когда Мартин позвонил… обеспокоенный… из-за Вилбура, я, конечно, разговаривал с ним. Мы были друзьями, да, можно так сказать, Мартин и я.
— Можно сказать, были друзьями?
— Можно.
— Анна может вернуться обратно.
— Я объясню ей.
— Полиция знает, что это был несчастный случай, но Анна должна написать заявление.
— Хорошо, я понял.
— Теперь я должен идти.
— Всего доброго.
— До свидания.
Я еще раз просмотрел свое заявление.
— Мы отвезем вас домой, сэр. Но сначала необходимо произвести официальное опознание.
Мы поехали в госпиталь. Я сделал все, что было нужно. Сказать было нечего. Я и не говорил.
Было уже около часа ночи, когда я добрался до дома. Приотворилась дверь в прежней спальне Салли. Появилось ее заплаканное лицо. Я сделал ей знак и прошептал:
— Ваша мама?
Салли закрыла дверь.
Я пошел к свету. Ингрид ждала меня на кухне. Эта кухня не была предназначена для страдания. Блестящие поверхности и ослепительная белизна могли скорее усилить агонию, чем смягчить ее. В ней не было темных углов и мягкого дерева, способного впитывать крики или оглушительное молчание. Одетая в черный костюм, спиной ко мне, в первую секунду она явила ужасающее сходство с Анной. Она качнулась ко мне. Шок при виде ее лица вызвал у меня приступ рвоты. Я схватил полотенце. Погрузился в слабость и одурь. Она дала мне стакан воды.