— Как ты себя чувствуешь? — спросил Сэнди.
Марджори, поправляя розовую косынку на вскинутой голове, ответила:
— А как ты?
Поверх купальника она была одета в розовое хлопчатобумажное платье и крошечные золотистые сандалии. Сэнди и Марджори ехали купаться на небольшую необитаемую бухту в десяти милях от Прадо вниз по шоссе.
— Я озадачен. Не могу понять тебя!
Она пристально посмотрела на его слегка удлиненное лицо, частично закрытое солнечными очками. Рот Сэнди был прямым и серьезным.
— Ты не можешь понять меня? Мне кажется, я вела себя слишком просто, стараясь утешиться.
— Неужели? Что все это значит?
— Я не знаю. Может быть, повлияла луна, а может быть, ты мне нравишься больше, чем следовало бы, — сказала она довольно резко.
Улыбаясь, он положил руку на ее колено и сдавил его:
— Хотелось бы верить.
Она хотела воспротивиться этому, но рука уже была убрана. Марджори забилась в дальний угол переднего сиденья, чтобы до нее было трудно дотянуться.
Она была озадачена так же, как и он, ужасно озадачена. С самого утра она ломала голову над тем, что случилось вчера. Все устоявшиеся принципы разлетелись в пух и прах. Марджори думала, что существует инстинкт женской чести, который предохраняет девушку от объятий с мужчиной, когда она влюблена в другого. Джордж Дробес, если больше и не встречался с Марджори, все же считался ее возлюбленным. Очевидно, такого инстинкта не существовало. Она также верила, что капитуляция перед обниманием указывала на драматический поворот в эмоциях. Но этим утром ее отношение к Сэнди оставалось прежним: неопределенным, но скорее это было дружелюбие и любопытство, чем страсть. Сэнди казался теперь более знакомым. Но себя Марджори не узнавала. Она была поражена собой и ждала с необычайно приятным возбуждением, какую еще странную выходку совершит.
Они свернули с шоссе и поехали вниз, трясясь на ухабах пустынной пыльной дороги, петляющей между соснами. Возбуждение Марджори росло. Она была помешана на романах, которые брала в библиотеке. В этих романах девушек всегда соблазняли, когда они уезжали купаться в уединенное место с молодым человеком; это была почти стандартная ситуация.
Сэнди Голдстоун, большой, загорелый и сильный, молча управлял машиной и улыбался в точности как искуситель, давно созданный ее воображением. Марджори получала большое удовольствие, читая романы об изнасилованиях, и часто останавливалась на описаниях экстаза у девушек. Ей было интересно, каков на самом деле секс. Но реальная действительность несла с собой дискомфорт песчаного пляжа. Марджори была слишком понятлива и послушна, и вряд ли ей грозило изнасилование, но в то же время она вовсе не хотела, чтобы они остались купаться в Прадо.