— Эй, Ланс, — раздался надменный, ломкий голосок.
Герберт вздохнул и открыл глаза. Прямо перед ним стоял Драко, держа в руках какой-то сверток из матерчатой, темной ткани.
— Чего тебе Малфой? — устало спросил парень.
— Ты знаешь Ланс, я к нам в спальню заходил и случайно споткнулся о какой-то мусор в углу, — с этими словами платиновый блондин дернул за край материи и на каменный пол с глухим треском посыпались черные и коричневые щепки разного размера. Потом с глухим «Бом» шлепнулась какая-то дуга и надломленная усатая палка. — Мне показалось что это твое, и я замотал в лежащую рядом тряпку. Хотя, погоди, это же твоя мантия. Мерлин, какой я неловкий.
Герберту показалось что из него что-то со свистом и треском вытащили. Будто что-то важное испарилось в тот же миг, когда он увидел надломленный гитарный гриф, как качается, словно юла, база ( п.а. кто не знает, так корпус называют), как плачет щепками верхняя дока, расписанная автографами его друзей и Вики, гитаристки популярнейшей магической рок-группы «Ведьмины сестрички». Как катаются, словно осиротевшие котята, колки, висящие на стонущих струнах. Все это было настолько ужасно, настолько невозможно, что Герберт не заметил как ухмыляется Малфой, покачивая в руках разорванную, грязную тряпку, которая действительно была мантией Геба, которую тот неосмотрительно оставил на кровати.
Герберт лишь чувствовал как со свистом из него вытягивают саму музыку, последнее что связывало мальчика с семьей, последнее что было дорого. И тогда мальчик уже почувствовал совсем иное. Он ощутил, как жар поднимается в груди, как сложнее становиться продолжать стоять на месте, ощутил, как сужается мир до одной точки — Дракой Малфоя. Страшная ярость поднялась в сердце обычно спокойного парнишки. Будто снова Ланс очутился в Скэри-сквер, окруженный тремя басотами, готовыми выпустить кишки и ему, и его друзьям.
Никто не заметил что произошло, лишь размазанная тень мелькнула перед ошарашенными ребятами. Сверкнула серебряная нить, и Малфой отшатнулся назад, прижимая руки к телу. От левого плеча, до правого бедра, у него алела широкая полоска. Малфой резко побледнел и с неподдельным страхом уставился на Герберта, чья лицо было перекошено от страшной ярости. Красивый мальчик сейчас выглядел словно хищный кот, готовый к прыжку. Виднелись его длинные, белые клыки, и голубые глаза светились ярким пожаром.
— Весь навык растерял, — покачал головой Герберт, перехватывая нож-бабочку и собираясь исправить ошибку и пырнуть меж ребер тупого гомика, но какая-та сила откинула его в сторону, больно приложив об стену.