— Что?! — воскликнул Лапьерье. — Вы, конечно же, не предлагаете убийство семнадцати человек, подписавших хартию?
— Да, сударь, именно это я и предлагаю!
— Об этом не может быть и речи! На острове уже достаточно пролито крови, и нам не следует увеличивать количество жертв. Я никогда не стану соучастником подобной бойни. И, кроме того, как вы полагаете осуществить свой план?
— Очень просто, — проговорил небрежно Лефор, поднимаясь и подходя к окну. — Вы видите большой зал, господин губернатор? Итак, я предлагаю следующее: завтра, ровно в полдень вы примете здесь бунтовщиков и сообщите им о своей готовности подписать хартию. Все семнадцать человек с Бофором во главе будут стоять перед вами. Затем вы прикажете подать вина, чтобы отметить важное событие и выпить за здоровье короля. Как только они поднесут бокалы к губам, я и мои верные друзья, спрятавшись заранее под окнами, дадим залп из мушкетов и уложим каждого из них носом в землю. Не будь я Лефор!
— Вы с ума сошли! — закричал Лапьерье, который с трудом мог поверить своим ушам. — Совершенно помешались!
— Как хотите, господин губернатор, — ответил Лефор высокомерно, направляясь к двери. — Тогда вам придется поискать кого-нибудь другого, кто соображает лучше. Тем временем не забудьте поострее зачинить перо, чтобы покрасивее исполнить завитушки на вашей подписи под хартией. Ведь срок истекает завтра, не правда ли? А потом прикажите поосновательнее вычистить тюремные камеры, иначе клопы и вши съедят вас заживо. Там их видимо-невидимо, как мне рассказывали. Хотите верьте, хотите нет — это ваше дело, но именно в той части крепости вы скоро окажитесь, расставшись с этой прекрасной квартирой! Прощайте. Пусть Всевышний защитит вас!
— Лефор! — воскликнул губернатор. — Не уходите! Мадам де Сент-Андре сказала, чтобы я выслушал вас. Вы еще, мне думается, не кончили.
— Нет, не кончил, сударь, если вам доставляет удовольствие разговаривать с помешанным.
— Послушайте, Лефор. Будьте благоразумны! Подумайте только, что почувствуют жители острова, когда узнают об убийстве семнадцати человек в большом зале крепости Сен-Пьер!
— Я все время не перестаю думать об этом, господин губернатор. Чем хуже они почувствуют, тем лучше для нас. Иначе это была бы напрасная трата пороха, особенно, если учесть его здешнюю дороговизну и трудности с доставкой. Жаль расходовать на такую падаль, как Бофор, но ничего не поделаешь. Вынужденная мера.
Лапьерье все еще никак не мог прийти в себя.
— Семнадцать трупов! — бормотал он. — Семнадцать… И что…
— …подумают иезуиты, доминиканские и францисканские монахи? — вставил Лефор. — Нет, я не забыл этих достойных джентльменов. Мои люди пройдут через крепость за францисканским монахом, моим добрым приятелем. Его зовут отец Фовель. Он не чурается светских наслаждений и готов перерезать глотку самому папе римскому за бокал кларета! А это, кроме всего прочего, означает, что у нас под рукой будет духовник, который сможет исповедать и дать последнее напутствие тем, кого мы сразу не прикончим.