Его сообщники убедились, что выброшенный из окна Энвер-паша мёртв, и поспешили прочь. В соседнем переулке их ждала машина. Только начав движение, они позволили себе заговорить.
– Всё прошло прекрасно, господин полковник! – возбуждённо произнёс один.
– Да, господин капитан – подтвердил Зверев, – мы всё сделали чисто, не подкопаешься!
– Лишь бы Лемке не заподозрили, – продолжил капитан. – Он ведь совсем недавно устроился в этот пансионат привратником.
– Ну, это навряд ли, – уверенно произнёс Зверев. – Не забывайте, он ведь по национальности немец.
* * *
Всё указывало на то, что произошло самоубийство. Предсмертная записка, написанная рукой погибшего, запертая не только на ключ, но и на засов комната. Наконец, отсутствие следов проникновения и борьбы, и следов насилия на теле покойника. А тут ещё и свидетель отыскался. Жилец из дома напротив, показал, что страдает энурезом и каждые два часа вынужден покидать постель. Так вот, он обратил внимание на то, что в доме напротив, на четвёртом этаже в эту ночь долго горел свет. Он ещё посочувствовал фрау Эльзе, что у неё такой проблемный жилец, который не желает экономить электричество.
– Вот видишь, – сказал один полицейский чин другому, – всё сходится. Долго не спал, всё никак не мог решиться. Потом написал предсмертную записку, потушил свет и выбросился из окна. Что тут тебя смущает?
– Пожалуй, ничего, – ответил другой полицейский чин. – Кроме личности погибшего.
– Это да, – согласился первый, – личность известная. Но, кажется, газеты писали, что этот турок в последнее время пребывал в глубокой депрессии?
– Я сам про это читал, – подтвердил второй.
– Ну, так спрашиваю ещё раз: что тебя смущает?
– Уже ничего, – вздохнул второй, направился к выходу, посмотрел на ключ, лежащий на столике возле двери.
– Разве что…
– Что «разве что»? – чуть раздражённо спросил первый.
– Ключ. Он не оставил его в замочной скважине когда запер на ночь дверь, я всегда так делаю.
– А я всегда вынимаю и кладу на столик, ведь есть ещё и засов. Хватит. Пошли!
– Пошли… – согласился второй.
НИКОЛАЙ (продолжение)
На следующий день встреча началась с того, что лорд Кёрзон протянул Виноградову бланк телефонограммы.
– Это мне предали утром из Лондона, – сказал он. – Прочтите и скажите, что вы по этому поводу думаете?
В телефонограмме говорилось о самоубийстве в Германии Энвер-паши.
Возвращая бланк, Виноградов слегка пожал плечами.
– Я думаю, что Господь прислушался к вашему совету.
Кёрзон промолчал. Но в этот день всё прошло без проволочек, и секретное соглашение между Россией и Великобританией было подписано.