– Турани помнишь?
– Конечно, помню! – обрадовался я напоминанию о старом знакомом. – Как он? Где?
– Вскоре после упразднения института военных комиссаров перешёл в наше ведомство. С недавних пор возглавляет НГБ Туркестана. – Ёрш внимательно следил за изменениями выражения моего лица. – Ты, я вижу, не удивлён?
– Не очень, – подтвердил я. – Хорошие новости. Спасибо, ребята!
– Что-то мало у тебя радости на лице, – покачал головой Васич. – Об Анютке, наверное, беспокоишься?
– И это тоже, – машинально ответил я, думая совершенно о другом. – Как её в такую даль везти?
Занятый своими мыслями, я не сразу обратил внимание на то, что атмосфера в комнате изменилась. Поднял глаза на друзей. У обоих был какой-то странный вид.
– Нет, он точно не в себе, – сказал Ёрш.
– Полностью с тобой согласен, – кивнул Васич.
– Да что случилось-то? – воскликнул я.
Друзья переглянулись.
– Похоже, правда не понимает, – произнёс Васич.
– Ты куда Анюту везти собираешься? – спросил Ёрш.
– Как куда? Если приму должность, с собой, конечно, в Ташкент. – Я уже начал кое-что понимать, но с выбранного пути сойти сразу не мог. – Найму няньку. Хватит злоупотреблять вашей добротой…
– Ну, сам напросился… – Васич поднялся с места и вышел из комнаты.
Пребывать под укоризненным взглядом Ерша мне пришлось недолго. Васич вскоре вернулся, и не один: вслед за ним спешили Ольга и Наташа – Багира и Ракша, у которых собирались отнять Маугли.
Что произошло дальше, я думаю, долгих пояснений не требует? Женщины успокоились только минут через пятнадцать, после того, как взяли с меня слово, что на время длительной командировки – если таковая состоится – дочь останется на их попечении…
* * *
Первым из знакомых мне сотрудников, кого я встретил в «Главтурке», был Куропаткин. Я только вошёл в вестибюль, а старик спускался по главной лестнице. Был он чем-то крайне огорчён, никого вокруг не замечал, весь в себе. Пришлось его окликнуть:
– Алексей Николаевич!
Куропаткин поднял голову, ища глазами того, кто его окликнул. Увидев меня, явно обрадовался – и меня это тронуло, – шагнул было навстречу, но замешкался, видать, моя «свита» его смутила. Я сам подошёл к нему, протянул руку. Ладонь старика была тёплой и крепкой.
– Душевно рад видеть вас, Михаил Макарович, во здравии, – очень искренне произнёс Куропаткин. – Когда до меня дошла весть о постигшей вас утрате, поверите ли, скорбел вместе с вами.
– Спасибо, – поблагодарил я. – Вы-то как, здоровы?
– Благодарствую, здоров, слава богу, – с какой-то затаённой печалью в голосе ответил Куропаткин.
– Но я вижу: вы чем-то озабочены. Расскажите, что вас так огорчило?