Шум и смех пошли на убыль. Рабочий повернулся к трибуне и предложил:
– Говори!
– Спасибо, – поблагодарил я и вновь обратился ко всей аудитории: – Товарищи, с атаманом Дутовым я общался как представитель государства – нашего с вами государства! И мундир мне нужен был для того, чтобы атаман знал своё место и отнеся ко мне с должным уважением!
– И что, получилось? – спросил рабочий. – Испугался атаман мундира?
– По крайней мере, главенство моего мундира над собой признал!
– Слышь, братва, – повернулся рабочий к товарищам, – Дутов перед позолоченной тряпкой спасовал!
Я смеялся вместе со всеми, а когда смех стал стихать, вновь обратился к рабочему:
– И всё-таки ты неправ, товарищ. Дутов спасовал не перед мундиром, а перед властью, которую он – этот мундир – олицетворяет. Перед той властью, которую мы с вами установили в 1917 году! Перед нашей с вами властью!
Наконец я дождался оваций. Теперь на меня смотрели вполне доброжелательно, и говорить мне стало намного легче.
– К вам же я пришёл в своей повседневной одежде потому, что вас, товарищи, мне на место ставить не надо. Это вам позволено ставить на место таких, как я. Что сегодня вы наглядно и продемонстрировали!
Встреча прочно встала на дружеские рельсы, и то, что начиналось «за упокой», благополучно завершилось «во здравие»…
* * *
Заполучить во время «чаллы» капельку тени считается в Ташкенте большой удачей. (Не знаешь, что такое «чалла»? Счастливый человек, да?) А коли в твоём распоряжении целый тенистый парк, то ты уже не просто человек, который на «ты» с удачей, ты Полномочный представитель ВЦИК и СНК в Туркестанском крае, о чём оповещает вывеска перед входом в резиденцию. Впрочем, в самое пекло, спасение лучше искать не в тени деревьев, а в доме, где для такого случая припасено оборудованное под жильё подвальное помещение. А чтобы вас оставили последние сомнения, скажу, что дом этот – двухэтажное здание из обожжённого серо-жёлтого кирпича – и по сей день жители Ташкента именуют не иначе как «Великокняжеский дворец». Ну а для царского родственника, пусть это и опальный князь Николай Константинович (из «Великих»!), как попало строить не будут, верно?
Спросите, почему я выбрал для резиденции «Великокняжеский дворец» а не «Белый Дом» – резиденцию туркестанских генерал-губернаторов? А вот Куропаткин такого вопроса задавать не стал, а очень обрадовался моему выбору (хотя и удивился поначалу, по-моему, тоже). Сейчас сидим мы с ним, оба два, в парковой беседке, поскольку уже вечер, и на улице даже лучше, чем в прохладном помещении. Благоухания тут всякие и лягушки свистят.