слышит, никто об этом ему не докладывал, даже Бурбулис не счел нужным это сделать… так кто, выходит, страной-то руководит? Царь у нас кто?.. Нет уж, ребята, извините: гнать Бурбулиса, гнать… и Руцкого гнать… Герой Советского Союза, герой войны, а неврастеник… герой-неврастеник… но в первую голову, конечно, гнать Бурбулиса, причем немедленно; и так, можно сказать, хреново на душе, тут еще эта рожа, понимашь… – чем он, Бурбулис, отличается от Горбачева? Пожалуй, гонорарами, у Бурбулиса, видать, гонорары, побольше, раз завод убивает и ничего не боится, подлодки дорого стоят, очень дорого, тем более атомные!
Целую ночь – а? Бурбулис рыдал, как девочка, когда он, Президент страны, отказал ему в вице-президентстве, то есть в должности.
Вон как хотел! Обрыдался, сердечный, сначала – депрессия, потом запой на неделю, психиатры не отходили, думали, что повесится, спьяну, тип характера у него такой, говорят! – А тут еще Гайдар нажрался и заснул, понимашь, прямо на исторических паркетах Грановитовой палаты. Кто-то из министров, похоже Полторанин, вымазал Гайдара шоколадом, губы намазал, щеки… Да, Полторанин, конечно, его почерк, больше некому!
Соратники, черт бы их побрал, демократы… А на Горбачева, между прочим, Бурбулис чем-то и впрямь похож; никчемные люди (болтуны!) всегда похожи друг на друга! Доказано (и Горбачев признал это на допросах в Генпрокуратуре), что Ро Дэ У, Президент Южной Кореи, вручил ему, Горбачеву, сто тысяч долларов наличными в чеках «мастер-кард» на предъявителя.
Веселенькое дельце, да? И ведь концы в воду, понимашь: его родня, Ирочка, допустим, любимая дочь, является в крупный (любой) западный банк и – вот они, «зеленые», целых сто тысяч!
За что платили, а? За особые отношения с Южной Кореей, обмен дипломатами… за что? Или – за Сахалинский шельф? За нефть и газ?..
Так дешево? Так мало?
Ельцин не мог разрушить Советский Союз, не мог. В Свердловске он приезжал в обком к восьми утра, в Москве было шесть, на два часа меньше: рабочий день Ельцина состоял из бесконечных звонков по ВЧ, совещаний и просто разговоров, за которыми он, первый секретарь обкома, постоянно чувствовал эту колоссальную силу – СССР. Брежнев звонил редко, с утра, говорил, как правило, одну и ту же фразу: «Знаешь, хочу с тобой посоветоваться…» Первые секретари не сомневались, это такой прием, Брежнев хотел, добивался, чтобы его любили, он умел заводить новых друзей, что, разумеется, не мешало ему (когда нужно) запросто выкидывать своих друзей, и новых, и старых, из их кабинетов. А все же приятно: тебе, на Урал, из Москвы звонит Генеральный секретарь, советуется…