Когда джентльмены закурили сигары, а отца окружила толпа друзей, вспоминавших дни своей молодости, чья-то сильная рука подхватила ее под руку и повела прочь от людей вниз к ручью.
Она чувствовала, как неистово колотится сердце, но не смела поднять взгляд на спутника.
Так они и шли молча, пока не добрались до берега.
И здесь они тоже двигались некоторое время без слов.
Лишь когда их не стало видно собравшимся на лужайке, граф остановился и выпустил ее руку.
У Одетты было такое ощущение, будто ее привели на лобное место.
Она не могла унять внутреннюю дрожь.
Напротив стоял граф и смотрел на нее сверху вниз.
И тогда, не в силах вынести его молчания, она тоненьким голоском пролепетала:
— Простите… простите меня.
— Почему ты сбежала?
Она не ожидала, что этот вопрос будет первым, ибо все время думала, как объяснить свою ложь на бал-маскараде.
Помолчав немного, она ответила:
— Я думала… вы разозлитесь… на меня.
— Я действительно зол!
— Простите… я не собиралась… лгать. Я… притворилась, что меня… пригласили на бал… и поэтому я… должна быть… кем-то… другим, а не… собой.
— Я зол, потому что ты убежала от меня таким смехотворным образом на пароходе, — уточнил граф. — Я думал, ты будешь в поезде. Но по прибытии в Лондон в поезде я тебя не обнаружил. Я представить себе не мог, как тебя отыскать.
— Вы… вы хотели меня… отыскать?
— Конечно, я хотел тебя найти. — Он не скрывал своего возмущения.
— Но ведь… я была… не той, за кого вы меня… принимали, — промолвила Одетта, слегка сбитая с толку.
— Ты имеешь в виду, знал ли я, что ты не принцесса?
Он многозначительно посмотрел на нее и ответил:
— Да, я уже знал об этом.
— Как… вам… удалось… узнать?
— Ну, во-первых, у меня не было сомнений в том, что ты не француженка, несмотря на твой вполне достоверный акцент.
Одетта вся съежилась, но ничего не сказала, и он продолжал:
— Для меня это было несущественно, потому что в ту ночь у каскада я увидел в тебе звезду, которую все время искал и наконец обрел Божьей милостью, чтобы держать в своих объятиях.
Эти слова он произнес таким глубоким голосом, что Одетта вспыхнула.
— Но… я же… л-лгала и мне так… стыдно.
— Тебе стыдно оттого, что я тебя целовал? — спросил граф.
— О нет, нет! — поспешила разуверить его Одетта. — Только оттого, что я… осмелилась… обмануть вас.
— Ты обманула меня лишь в том, что для меня не имеет значения, — твердо сказал граф. — Ты поступила плохо, чуть не свела меня с ума, когда сбежала от меня на пароходе. Я понятия не имел, как увидеть тебя снова.
В его голосе звучало обвинение, и Одетта нервно пробормотала: