Для того чтобы понять истинный смысл этой книги, надо понять, как Марк Аврелий представляет и видит себя самого и человека вообще. Обычное разделение: разум – душа (дыхание) – тело. Более точное и подробное: 1) внутренний демон, или внутреннее божество; 2) руководящее начало; 3) дыхание и жизненная сила (примерно соответствует нашему понятию «душа») и 4) тело. Рассмотрим все четыре составные части человека, как его мыслит Марк Аврелий. У древних греков, римлян и египтян существовало представление о том, что у каждого человека есть демон, или личное божество, которое сопровождает его на жизненном пути и не только руководит его действиями, но также внушает ему определенные симпатии и антипатии и даже мысли, причем египетские жрецы умели вызывать это божество (см. Порфирий, «Жизнь Плотина», 10), а Сократ общался с ним напрямую и слушался его предостережений. А ведь он не был сумасшедшим, но, напротив, слыл мудрейшим из людей. Плутарх объясняет этот феномен тем, что демон Сократа был менее, чем демоны других людей, погружен в материю тела и потому находился как бы рядом с Сократом, а не внутри него, как у остальных людей. Обычно же древние считали, что это личное божество – индивидуальный характер человека, который тяготеет к судьбе человека и прямо порождает ее. И Гераклит в одном из своих фрагментов так и говорит, что демон человека – это его характер (в неуклюжем русском переводе Муравьева: «Собь своя для человека – гений»). Однако Марк Аврелий далеко отступает от этого общеантичного представления, и если проанализировать все его упоминания о внутреннем демоне, то становится ясно, что этот внутренний демон у него – просто частица мирового разума, его чистое истечение. Причем во всех людях оно качественно однородное (отчего возникает единство человеческого рода в разуме), и все различие между людьми заключается лишь в силе и интенсивности этого истечения мирового разума: у одних оно более сильное, у других – менее. Поэтому у Марка Аврелия все люди – это одно существо, но, в отличие от неоплатоников, он не устанавливает и не признает никакой иерархии. Напротив, он все время призывает себя помогать людям именно потому, что сознает, что это чистое истечение мирового разума в нем несколько сильнее, чем в остальных. И он совершенно лишен высокомерия, свойственного, например, Плотину, который считал своего личного демона высоко стоящим в иерархии демонов и богов («Пусть боги приходят ко мне, а не я к ним!») и, в сущности, презирал остальных людей. И хотя Марк Аврелий часто смотрит на жизнь отрешенно, как буддист на «покрывало майи», но смотрит не свысока, не разглядывает людей, как любопытных букашек, а пытается воздействовать на их руководящее начало, хотя иногда и сознает, что это очень трудно, и призывает себя хотя бы не осуждать людей, если бессилен воздействовать на их руководящее начало.