— Ой, — сказал Док. — Э-э… понимаете, я-то решил, что это? где сказано «Блюдо Дня для Пиздоедов»? а это значит, что…
В общем… ни та девушка, ни другая больше не обращали на него особого внимания, хотя из учтивости Док полагал, что ещё какое-то время посмотреть стоит, пока они наконец не скрылись за стойкой портье, а он не отправился побродить в рассуждении осмотреться. В вестибюль откуда-то спереди сочились индиговый свет и частоты ещё темнее — вместе с музыкой, отягощённой струнными, полпоколения назад набранной на винил, чтобы аккомпанировать ебле в холостяцких берлогах.
Вокруг никого не было. Такое чувство, что, может, кто и был, но пока Док тут не появился. Внутри к тому же всё оказалось больше, чем снаружи. Имелись там апартаменты с чёрным светом, флуоресцентными рок-н-ролльными плакатами, зеркальными потолками и вибрирующими водяными постелями. Мигали стробоскопические огни, пирамидки благовоний отправляли кверху ленты мускусного дыма, а косматые ковры из искусственной ангорской шерсти многообразных оттенков, включая бычью кровь и голубоватую зелень, не всегда ограниченные поверхностями пола, соблазнительно манили к себе.
Приближаясь к тылам заведения, Док начал различать снаружи многий ор и массивный рёв «харли».
— О-ёй. Это ещё что?
Но так и не выяснил. Может, из-за ввода экзотических сенсорных данных, но Док тут же ни с того ни с сего лишился чувств и утратил неведомую порцию дня. Возможно, по пути к полу ударился о некий обычный предмет, отчего, в конце концов придя в себя, обнаружил у себя на голове болезненную шишку. Во всяком случае, гораздо быстрее, нежели персонал в «Медицинском центре» способен произнести «субдуральная гематома», Док врубился, что нехиповый музон безмолвствует, вокруг ни Нефрит, ни Бэмби, а сам он лежит на цементном полу незнакомого помещения, хотя как таковое же лицо лейтенанта уголовной полиции Йети Бьёрнсена, Полицейское управление Лос-Анджелеса, злобно лучащееся в вышине, словно планета злосчастия в сегодняшнем гороскопе, идентифицировать было нельзя.
* * *
— Поздравляю, хипповская сволочь, — приветствовал Дока Йети своим уж-очень-хорошо-знакомым голосом 30-го класса вязкости, — и добро пожаловать в мир неудобства. Да, на сей раз тебе всё-таки удалось завалиться в такое, что слишком реально и глубоко, и свою никчёмную хипповскую жопу ты уже отсюда не выглючишь. — В руке он держал — и время от времени от него откусывал — свой фирменный замороженный банан в шоколаде.
— Здорово, Йети. На укус можно?
— Конечно, можно — только придётся подождать, мы ротвейлера в участке забыли.