— А все-таки ты, Витя, козел. Ты чего вчера так поздно приперся, да еще и пьяный? И зачем меня разбудил? В следующий раз будешь Дуньку гонять, — она сердито засопела.
Виктор вздохнул. Платой за регулярный секс стало собственно наличие Майи. Узнав ее получше, он ужаснулся ее эгоизму, наглости и жадности. Как можно было изменить (и регулярно изменять) Нине с этой проституткой, у которой из всех достоинств только то, что между ног? Однако что-то его удерживало от того чтобы порвать отношения.
— Я почти трезвый был, по граммульке выпили. У Шубина сидели. Вчера к нам нового замполита прислали. Оказалось, это Сашка Литвинов – он в сорок первом в нашей эскадрилье комиссаром был. Вот командир и собрал на посиделки. Еще меня и Соломина. От старого состава только мы и остались.
— Слышала, — сказала Майя, — девки болтали, что у него нога деревянная. Или брешут?
— Ступни нет. На протезе ходит. А вообще парень хороший – фашистов бил крепко. Этот не будет лозунгами вещать. "Товарищи! — подражая полковому замполиту, пробормотал Виктор. — Я, оставаясь на земле, уверен, что вы с честью выполните задание в воздухе".
Майя хихикнула.
— Когда там подъем будет? — зевая, спросила она, — еще часок можно поспать?
— Четыре утра, — буркнул он, засыпая. Сон обволакивал, уносил куда-то вдаль.
— Тут, в БАО, сапожник есть, — отрывая от сновидений, вновь зашептала Майя, — вчера рассказывали. Шикарные сапоги шьет, я уже договорилась. Осталось кожу достать, но это тут, в городке купить можно. Я узнавала. Быков такие Таньке своей заказал, все надеется, что она ему чаще давать будет. Фифа, — Майя фыркнула. — Дашь четыреста рублей, а то эти кирзачи уже ноги стерли.
Виктор сердито засопел. За неделю совместной жизни Майя уже вытянула из него изрядное количество различных благ. И не собиралась останавливаться на достигнутом.
— Подождут сапоги, — буркнул он. — Я жене вчера денег отослал, осталось немного, на пропой.
Майя обиженно замолчала, потом засопела, демонстративно отвернулась к нему спиной. Он усмехнулся про себя и попытался уснуть…
Через час Саблин, в окружении летчиков, уже стоял у КП, ожидали Шубина. Над краем горизонта уже показался ослепительный диск солнца и верхушки тополей позолотились, встречая новый летний день. На доброй трети аэродрома, закрытой от солнечных лучей деревьями, все еще царил полумрак, но работа кипела уже вовсю. Воздух дрожал от рева прогреваемых моторов, деловито сновали механики и красноармейцы из БАО, полки готовились работать.
— Козлов, что за внешний вид? — видимо командир уже с утра был не в духе, — возьми, тута, у моего механика самую грязную паклю и пришей вместо подворотничка. Будет белее. Товарищ Быков, а вы чего это зеваете во всю ширь аэродрома? Ночью, тута, спать надо, решительно копить силы на разгром ненавистного врага. Вы же, товарищ капитан, слишком сильно увлеклись своей половой жизнью и не следите за жизнью эскадрильи. А это, тута, в корне неправильно. Вы должны пекать не нашу машинистку, отвлекая личный состав штаба от выполнения своих обязанностей, а своих летчиков, каждого по очереди. Или это не они, подлецы, позавчера сменяли на водку четыре комплекта казенного белья и устроили пьянку? Раздолбаи! Как что, так сразу, тута, вторая эскадрилья… Саблин, а ты чего лыбишься? Я, тута, что-то смешное сказал? Или ты желаешь недельку подежурить на аэродроме?