Если еще вчера, он бы дорого дал, чтобы оказаться подальше от войны, то сегодня все было ровным счетом наоборот. Непривычное ничегонеделание стало угнетать. Хотелось вновь усесться в кабину истребителя, драться с "мессерами", перехватывать вражеские бомбардировщики. Хотелось делать все то, отчего еще вчера его искренне воротило. Виктор даже ходил к Шубину поклянчить парочку вылетов на свободную охоту, но комполка, изумленный донельзя таким поведением своего комэска, лишь в матерной форме услал его вон.
Притихшая во время боев ненависть, расцвела буйным цветом, стоило ему ухватить лишь немного отдыха. Хотелось рвать всех немцев зубами, жечь врагов живьем и расстреливать пачками. Но немцев вокруг не было. Была сильно обмелевшая речка, самодельная спортплощадка, над которой уже разносились первые робкие удары мяча и отдыхающие однополчане. Они в его злости были не виноваты. Виктору оставалось лишь бесцельно слоняться по аэродрому и бессильно скрипеть зубами.
— Опять маешься, — Литвинов тоже зачем-то прихромал следом. — Не нравишься ты мне командир в последнее время. Что случилось-то?
Виктор не ответил и они довольно долго молчали.
— Год назад Игорь погиб, — почему-то сказал Литвинов, — ты мне рассказывал. Он где-то неподалеку похоронен? Может, как-нибудь съездим?
Виктор покраснел. Он считал Шишкина своим другом и чуть ли не братом. И помнить когда погиб Игорь и о том, что нужно проведать его могилу, должен был он, а не Сашка.
Вылетели они на другой день. Шубин не стал отказывать просьбе и, ближе к обеду, У-2 устремился на юг, чтобы, через час с небольшим, приземлиться на вновь обратившемся в луг аэродроме.
Место оказалось обжитым. Там, где раньше жил летный состав, теперь белели выгоревшие на солнце палатки, выделялись горбыли землянок. Сверху был хорошо виден вытоптанный прямоугольник плаца, накатанные дороги, сеть тропинок. О том, что здесь когда-то стоял авиационный полк, не напоминало уже ничего. Через когда-то летное поле теперь пролегала одна из дорог, а бывшая роща уменьшилась едва ли не втрое.
Могила Игоря заросла бурьяном и осела, оставив едва видимый бугорок, фанерная пирамида со звездой была кем-то повалена и сломана. Могилы остальных, погибших при штурмовке аэродрома, выглядели ничуть не лучше. Пришлось возвращаться к самолету за специально захваченными инструментами, отсыпать холмики, ремонтировать. Виктор срезал дерн лопатой, а самого душила злоба – если бы они не прилетели, то через несколько лет, от этих захоронений не осталось бы и следа. Остатки какой-нибудь колхоз распахал бы по весне и все.