Они справились быстро, приведя могилы в порядок. После уселись неподалеку, и Виктор достал из кармана трофейную флягу с водкой. Солнце стало клониться к горизонту, тень от рощи уже достигла кладбища, пахло пылью, примятой травой и землей. Они сидели молча, не говоря ни слова, лишь передавали друг другу. Настроение у Виктора от выпивки испортилось: напала черная меланхолия, все вокруг показалось глупым, совершенно напрасным. Не хотелось ничего. Даже водку пить не хотелось.
— Вить, — спросил вдруг Литвинов, — а ты чем после войны заниматься будешь?
— После войны? — удивился Саблин. — А чего это тебя так заинтересовало?
— Просто. Настроение такое.
Виктор выплюнул изжеванную травинку, задумался.
— Не знаю, — наконец ответил он. — Давненько об это не думал. Есть мнение, что я до конца не доживу, так что трахаться со всем этим придется вам.
— Почему это не доживешь? — удивился Сашка. — Ты вроде раньше фаталистом не был. И почему это сразу… трахаться?
— Этой войны, еще на пару лет хватит. А выжить для меня слишком роскошно. Да и незачем.
— Как незачем, — оторопел Сашка, — а жену повидать не хочешь?
Виктор промолчал. Недавно он пришел к мысли, что все его везение заемное. За то, что он выживал в жутких переделках начала войны, заплатил жизнью Шишкин, и как только Игоря не стало, все везение сразу же кончилось. Ну а за мытарства с февраля по август, расплатилась Нина. Он поежился, вспомнив упавшую в паре метров от него авиабомбу. Та бомба его не увидела, но другая безошибочно нашла в Саратове его жену. А значит, его везению уже пришел конец. Эта мысль в последнее время занимала его все больше и больше.
— Странный ты какой-то, — добавил Литвинов, — может тебя в санаторий, нервы подлечишь? Или к Синицыну сходи, вдруг он чего организует. Отдохнешь, пока на фронте передышка.
— Не хочу, — ответил Виктор, — да и смысла нет.
— Ну почему сразу нет?
Виктор промолчал. Он молчал довольно долго, потом потянулся за папиросами. В пустом желудке плескалась водка, но настроения отнюдь не улучшала, табачный дым щекотал горло, а в голове была каша.
— Мы победим, — наконец сказал он, — я это знаю. А за то, что после войны будет, я тебе скажу! Жопа будет. Вкалывать придется, до кровавого пота. Долго и нудно. Пока пуп не порвется.
— Почему это жопа? Война ведь закончится.
— Сашка, — озлился Виктор.— Ты же политработник, думать обучен. Ты совсем слепой или дальше газет у тебя глаза не видят, а в голове лозунги?
— Причем тут лозунги, — обиделся Литвинов, — ты по делу говори.
— Да ты посмотри вокруг, что ты видишь? Ты деревни, через которые немцы прошли, видел? В Ростове был? Да полстраны в руинах лежит. Все что не сожжено – взорвано.