— И что бы я была за друг, если бы оставила тебя в беде?
— Именно потому, что мы всегда были друзьями, я и прошу тебя уйти. Если ты останешься тут надолго, не исключены какие-нибудь настоящие неприятности, чего бы мне очень не хотелось.
— Что, например? — спросила она со смешком.
— У меня дар наживать себе врагов.
Она посерьезнела.
— Никогда, Чейз.
Он невыразительно хмыкнул.
— Говоришь, Пит направляется домой?
— Точно.
— У него в прицепе мои пожитки.
— О них уже позаботились. — Она взяла со столика стаканчик заварного крема и содрала крышечку из фольги. — Покидая город рано утром, он оставил их в «Колизее». Я уже все забрала.
Не отдавая себе отчета, он машинально открыл рот, когда она поднесла к нему ложечку крема.
— Ты из-за меня так беспокоилась?
— Пустяки.
— А мои родственники знают?
— Нет. Я хотела сначала посоветоваться с тобой.
— Не звони им.
— Ты настаиваешь?
— Именно.
— Им нелишне было бы знать, Чейз.
— Они узнают достаточно скоро. А когда узнают, непременно захотят сделать из этого проблему.
— Естественно, ведь ты мог погибнуть!
— Ах какая трагедия! — саркастически заметил он.
Она перестала кормить его с ложечки.
— Да, трагедия.
Он, похоже, не прочь был поспорить, но вместо этого отвернулся и раздраженно оттолкнул переносной столик.
— Послушай, Марси, я ценю…
— А как насчет Зануды?
Он внимательно посмотрел на женщину. С детства морковного цвета волосы посветлели и стали светло-каштановыми с золотыми искрами. Они по-прежнему вились и были непослушными, но она научилась их искусно укладывать.
Много лет она безрезультатно пыталась загореть, моля Господа о том, чтобы все ее веснушки слились в одно сплошное пятно. После того как она несколько раз сильно обгорела и затем долго ходила облупленная, Марси в конце концов отказалась от этих бесплодных попыток. Раз уж у нее не получается гладкого золотистого загара пляжных кисонек, значит, надо пойти в направлении прямо противоположном — подчеркивать белизну своей кожи. Теперь та, казалось, просто светилась, что нередко с завистью отмечали женщины ее возраста, которые много лет нежились на солнышке, а теперь расплачивались за свой роскошный загар складочками и морщинками.
Очки сменили контактные линзы, а пластинки, годами выпрямляющие зубы, подарили ей в конце концов идеальную улыбку. Тело-тростиночка ныне налилось и стало женственным. Она все еще оставалась поразительно стройной, но это была модная, а не уродливая худоба. Выпуклости под дорогой и элегантной одеждой отнюдь не уродовали ее, а напротив, делали соблазнительной женщиной.
Где он, тот неуклюжий книжный червь, которого все ребята звали Занудой? В те годы, когда самые интересные девушки в ее классе становились участницами физкультурных и танцевальных команд, она была капитаном дискуссионного общества и президентом латинского клуба.