Несколько мгновений оба молчали, прислушиваясь к потрескиванию горящих поленьев и глухому звуку падающих снежных хлопьев за окном, шуму леса. Даже без листвы лес казался очень густым. Деревья стояли ровной стеной, прямые и черные, как обгоревшие спички.
— Интересно, кто тебе рассказал об этих телефонных звонках?
Чейз перевел взгляд с леса за окном на Марси.
— О каких звонках?
Теперь настала ее очередь смутиться.
— Ты с порога упомянул о психе. Я подумала, что ты говоришь о том человеке, который мне названивает.
— Я имел в виду твою секретаршу, Эсме.
— Ах, вот оно что…
— Тебе кто-то названивает?
— Угу.
— Кто?
— Не знаю. Если бы знала, проблем бы не было.
— Что он говорит?
— О, он любит говорить всякие гадости и тяжело дышать в трубку.
— А ты что?
— Бросаю трубку.
— И как часто он звонит?
— По-разному. Может не объявляться неделями, а потом позвонить несколько раз за вечер. Иногда это становится невыносимым, и я кладу трубку рядом с телефоном. Если Эсме и пыталась мне о твоем приезде сообщить, что ты едешь, то она не смогла дозвониться.
Чейз проследил за ее взглядом и увидел телефонный аппарат на столике в холле. Трубка лежала рядом с аппаратом.
— Он уже сегодня звонил?
— Дважды, — ответила она небрежно. — Мне надоело, я ведь работала.
— Разве можно быть такой легкомысленной, Марси? Ты сказала Пэту?
— Шерифу? Нет, — воскликнула она таким тоном, будто само это предположение было нелепым. — Наверняка это какой-то подросток, который возбуждается, произнося грязные слова на ухо незнакомой женщине. Обладай он хоть каким-то мужеством, он бы говорил все прямо в лицо.
— А что он говорит?
— Ничего оригинального. Мол, хорошо бы увидеть меня обнаженной и так далее… Описывает все, что хотел бы проделать своим языком и… — Она неопределенно махнула рукой. — В общем, ты понял.
Марси скромно опустила глаза и Чейз заметил, что Зануда сейчас действительно великолепна. Сейдж, пожалуй, права. В мелькающих отсветах камина кожа женщины, казалось, светилась и была безупречно гладкой, как у фарфоровых статуэток, стоявших когда-то в горке у бабушки. Высокие скулы отбрасывали тень на ее впалые щеки.
— Тебе подтягивали глаза и подбородок?
— Что? — Вопрос застал ее врасплох, и она чуть не расплескала свой напиток.
— Сейдж говорила, что дамы в косметическом кабинете обсуждали вопрос, подтягивали ли тебе кожу у глаз, когда делали пластическую операцию.
— Нет! — воскликнула она, искренне изумившись. — Должно быть, им больше не о чем сплетничать, раз я вызываю у них такой интерес.
— Ну, Лаки же женился.
Она звонко рассмеялась.