— Ложись, Марси, — глухо прошептал он.
Он поспешно обошел комнату, задувая свечи, потому что, если он попытается при свете, может ничего не получиться, а ему отчаянно хотелось, чтобы все получилось.
Чейз сбросил с себя одежду и на ощупь, в темноте, натянул презерватив. Едва он лег с ней рядом, как она с готовностью придвинулась ближе. Она показалась ему невероятно хрупкой и нежной, когда он навалился на нее сверху и раздвинул ей ноги.
Его проникновение было таким сильным и стремительным, что он испугался, не сделал ли ей больно. Однако она не издала ни звука, только глубоко и прерывисто вздохнула, когда он начал двигаться.
«Нет, черт возьми, нет! Я не должен испытывать удовольствие».
Ему нельзя получать удовольствие. Нельзя наслаждаться. Нельзя радоваться. Надо спешить. Раз и навсегда покончить с этим, прежде чем выработается привычка. Прежде чем захочется заниматься любовью всю ночь. Прежде чем захочется заниматься любовью каждую ночь — всю оставшуюся жизнь.
Он двигался лихорадочно, как насос. Задыхаясь, повернул голову набок. И случайно прикоснулся щекой к ее торчащему соску. Слегка подавшись к нему, лизнул языком — просто для того, чтобы помочь себе побыстрее покончить со всем этим.
Он добился своего. Кончил.
Как только в голове у него прояснилось и восстановилось дыхание, он поднялся и на ощупь отыскал свою одежду. Обнаружив ее, направился к двери.
— Чейз? — Он услышал шелест шелковых простыней и понял, что она села.
— У меня болят ребра. Я скорее всего буду вертеться ночь напролет. Не хочу тебе мешать, — пробормотал он.
И выскочил из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь и чувствуя себя так, будто избежал самой смертельной, самой прекрасной пытки, какую только способен выдержать мужчина.
Умывшись, Марси подняла голову и посмотрела на себя в зеркало. Да, печальное зрелище. Она тихо проплакала всю ночь, и глаза ее покраснели и распухли. Без косметики кожа, казалось, обескровела, стала какой-то болезненной. Марси выглядела на все свои тридцать пять.
Она спросила свое отражение, как ей удержать такого красивого и мужественного человека, как Чейз, который без труда обольстит любую, стоит ему только захотеть. Даже та девица, что навещала его в больнице, имела больше шансов понравиться ему, чем костлявая, веснушчатая Зануда Джонс.
Соленые слезы снова подступили к глазам, но Марси совладала с собой. Не торопясь, наполнила горячей водой ванну. Ласковая вода облегчила боль в промежности: их любовная игра была короткой, но интенсивной и резкой.
Намыливая тело, женщина критически оценивала себя. Обхватив груди, взвесила их на руках, желая, чтобы они были полнее, тяжелее. Она даже подумала о хирургическом вмешательстве, но тотчас отбросила эту мысль. И большие сиськи не заставят Чейза Тайлера полюбить ее.