Я подпрыгнула, едва не разбив голову о крышу машины. Парень снова бибикнул. Тут уж я наглядно продемонстрировала свою терпеливую и всепрощающую натуру. Опустив стекло на дюйм, я заорала в щель:
— Черт возьми, да заткнись ты, наконец, придурок!
Увы, легче не стало. Не полегчало и при воспоминании, что через несколько часов я должна встретиться с очередным незнакомцем. Наедине. Бог мой! Страшно как-то встречаться с типом по имени Ирвинг.
Но ведь Бостонского душителя, кажется, звали Альберт?
Свернув с бульвара Дугласа на Бардстон-роуд, я обнаружила, что то и дело поглядываю в зеркало заднего вида. В это время дня по трем полосам Бардстон-роуд машины следовали из центра Луисвиля, а по одной полосе — в центр. Поскольку я ехала в среднем ряду, по обе стороны от меня время от времени притормаживали автомобили. Ничего особенного в этом нет. Обычное дело, в любой день недели. Но сегодня при каждом таком случае сердце у меня подскакивало так, будто рвалось из груди.
В первый раз, когда слева от меня остановился автомобиль, сердце ухнуло так громко, что на мгновение я приняла его за двигатель "терсела", который вдруг забарахлил — шплинт выскочил или еще что. Здесь, пожалуй, стоит пояснить, что я понятия не имею, что такое шплинт и откуда он выскакивает, но еще в колледже пару раз ходила на свидание с автомехаником, который и поведал мне, что, когда вылетает шплинт, мотор начинает громко стучать. Потребовалась целая секунда, чтобы сообразить: с машиной все в порядке. Не все в порядке со мной.
Когда я наконец вырулила на стоянку напротив родного агентства, то чувствовала себя законченной неврастеничкой, как ни стыдно в этом признаться. Вспотевшие руки соскальзывали с руля, пока я втискивалась на свободное место поближе к парадному входу. А сердце колотилось так, что было трудно дышать. Я затормозила, выключила зажигание и какое-то время тупо сидела, дожидаясь, когда сердце хоть чуть-чуть успокоится.
Одно было ясно: для агента по недвижимости страх перед незнакомцами, иначе говоря, потенциальными клиентами, — не самый верный путь к успеху.
К несчастью, когда я наконец успокоилась настолько, чтобы более или менее твердой поступью прошествовать в контору, там оказалась вся честная компания: Шарлотта, Барби, Джарвис и жена Джарвиса, Арлин. Им хватило одного взгляда на мое лицо, дабы понять — что-то произошло. Ковыляя к входу, я слышала мерное жужжание разговоров, но едва открыла внутреннюю дверь — воцарилась звенящая тишина.
Не поднимая глаз, я побрела к своему столу и попыталась вести себя естественно — зашвырнуть сумочку в нижний правый ящик стола, как обычно делала. Вот только ящик забыла выдвинуть… Пришлось лезть под стол, выуживать свой ридикюль. Когда я выпрямилась, ко мне уже направлялся Джарвис с тревожной миной на лице.