Чувствуя на себе взгляд Матиаса, я как ни в чем не бывало продолжала:
— Мистер Рикль, а где вы работаете?
Наверное, сейчас у меня вышло вполне непринужденно, поскольку гном даже не поднял головы. Поправляя диванные подушки, он рассеянно ответил:
— У меня фирма по ремонту компьютеров.
— Правда? Как интересно. Ну, раз вы владелец фирмы, то, наверное, сам себе хозяин, да? Приходите на работу и уходите когда вздумается…
Гном резко обернулся, в водянистых глазках застыл ужас. Кажется, я его оскорбила.
— Ну что вы! Там же только я и секретарша, так что отлучаться никак нельзя… Я даже обедаю на работе!
Так, придется распрощаться с надеждой, что Ирвинг в разгар рабочего дня шастает где пожелает и вполне мог встретиться с Труди. Конечно, не исключено, что он говорит неправду. Убийцы наверняка не прочь порой приврать.
— Значит, вы хотите сказать, что никогда не отлучаетесь с раб…
Но тут меня перебил Матиас:
— Скайлер, тебе не кажется, что пора показать мистеру Риклю второй этаж? По-моему, это самая живописная часть дома.
Я удивленно вскинула брови. Насколько мне известно, Матиас здесь никогда прежде не бывал.
А любимый продолжал:
— Уверен, что мистеру Риклю не терпится взглянуть на второй этаж.
Я присмотрелась к Ирвингу. Вид у него и впрямь какой-то нетерпеливый, но связано ли это со вторым этажом?..
Тут до меня дошел замысел Матиаса. Он пытался дать мне понять, что пора закругляться с расспросами и заняться тем, зачем мы все сюда пришли.
— Ну конечно! — воскликнула я. И устремилась наверх.
По идее, с этого момента мне следовало бы сосредоточиться на своих служебных обязанностях и согласиться с Матиасом, что подвергать беднягу допросу — явный перегиб. Но, к сожалению, у меня есть одно свойство. Я не терплю, когда мне указывают, что делать. Даже если указывают справедливо. А особенно мне не по душе, когда в роли наставника выступает мужчина. Глупо, конечно, но этот комплекс — осложнение после многолетнего брака с Эдом.
Мы с Эдом поженились в начале семидесятых, незадолго до того, как развернулось движение за равноправие женщин. Наверное, наша свадебная церемония была в Америке одной из последних, где в числе обетов прозвучало слово "повиноваться". И пусть в это трудно поверить, тем паче в свете моего недавнего признания, но долгие годы я воспринимала этот обет всерьез. Разумеется, узнай я вовремя, что Эд не воспринял всерьез клятвы в верности до гроба, — повела бы себя несколько иначе.
Но об этом я узнала не сразу, а посему большую часть своей замужней жизни выполняла приказания. И чертовски устала. В конце концов я, конечно, смекнула, что на самом деле Эду нужна не семья, а взвод. Или, к примеру, небольшая латиноамериканская страна, которой он бы правил с помощью железного кулака.