Вдруг Манольос вскочил на ноги и беспокойно осмотрелся.
— Михелис! — закричал он. — Эй, Михелис!
Но напрасно он кричал, никто не отзывался.
Отец Фотис, очень довольный, воздевал к небу руки и громко говорил. Панайотарос слышал почти все.
— Дети мои, — говорил он, — велик сегодняшний день, ибо то, что пророчил Христос о своих учениках, теперь сияет, как благословение, над нашими головами! Христос сказал: «Блаженны будете, когда возненавидят вас люди, когда вас отлучат от церкви, поругают вас, наклевещут на вас ради Христа! Радуйтесь в этот день, веселитесь; большую награду вы получите на небесах. То же самое, что творят с вами, творили и их предки с пророками!» Таковы, дети мои, были Христовы слова! И вот сегодня нас ругают, на нас клевещут, нас преследуют, мы страдаем ради Христа. А нашего товарища, Манольоса, поп отлучил от церкви. Слава тебе, господи, мы идем по правильному пути! Христос шествует впереди нас, и мы следуем за ним. Радуйтесь, веселитесь, дети мои, Христос воскрес!
Так сказал поп и, наполнив глиняную чашу водой, выпил ее залпом.
— Да это же не люди, это дикие звери! — зарычал Панайотарос. — Звонили в колокола, как на похоронах. Отлучили их от церкви, прогнали их из святого места — а они смеются и похваляются. Отчего же у них такое хорошее настроение? Дьявол у них в сердце или Христос? Будь я проклят, если хоть что-нибудь понимаю!
Он снова высунул голову, снова начал прислушиваться, но вдруг почувствовал на своем плече чью-то руку. Он вскочил в ярости: над ним с улыбкой склонился Михелис.
— Ты что подглядываешь, Панайотарос? — спросил он дружелюбно. — Почему не пойдешь к нам, чтобы закусить немного? Пойдем со мной…
И тихонько потащил его за руку. Но Панайотарос съежился.
— Не пойду! — буркнул он. — Не нужна мне ваша еда, не нужна мне ваша компания, проклятые! Оставьте меня одного в страшном моем одиночестве!
— Ты, Панайотарос, настоящий мужчина, прямой и честный. Неужели тебе не стыдно водиться с бесчестными людьми, с бездельниками? Уж не они ли послали тебя сюда шпионить за нами?
— Я не вожусь ни с кем, я совсем одинок, Михелис! Я нелюдим, как волк, понимаешь? Я ненавижу и вас и их! Молчи, не говори со мной, — я кусаюсь!
— Что с тобой, Панайотарос? — сказал Михелис и сел рядом с ним. — Вот уже несколько месяцев, как тебя узнать нельзя. Ты всегда был грубым, но не был злым. Кто сделал тебя таким, Панайотарос? Чья это вина? Что с тобой произошло?
— Многое, многое… Э, да ведь ты и сам знаешь, зачем же спрашиваешь? Сам знаешь!
— Из-за того, что тебя выбрали изображать Иуду? — робко спросил Михелис. — Но ведь это игра, брат мой, святая игра, это ведь неправда… Разве Манольос — Христос? Разве я, недостойный, — его любимый ученик Иоанн? Как ты мог впасть в такой грех? Ведь это произошло случайно, из-за того, что у тебя рыжая борода…