— Да ты не лезь в бутылку! Я ж — наоборот! Опаскудело, понимаешь, все. Во дворах — феня сплошная, на заводах — мат-перемат, в газетах — суконщина пустопорожняя. А я ж, гады, живой человек! Мне слово подай красивое да со смыслом! И не хрен гнобить рэпом безмозглым! Я, кстати сказать, и телек свой потому грохнул однажды. Узрел там, понимаешь, рыло двубортное, послушал, как он нам лапшу на уши развешивает, и дал по экрану каблуком. Мне, Лень, хоть «Самсунг», хоть «Панасоник» — раздолбаю с одинаковым успехом. Вот и раздолбал… Так что ты там про формы говорил?
— Только то, что весь этот прикид, свечечки на ладонях, панковские хохолки — мало чего стоят. В том смысле, что ничего тут страшного нет.
— Нет, ты считаешь?
— Конечно. Орех — он всегда с шелухой. Правила порождают исключение, а нормальный мир — аномалии. Так что все естественно, — Леонид чуть смутился, вспомнив, что о чем-то похожем толковал и Олег. Странная штука, ему хотелось перечить всем и во всем. В разговоре с Олегом он ругал Ратушу, сейчас готов был встать на ее защиту. Он недовольно передернул плечом.
— В сущности все они тут троечники. Самые обыкновенные троечники. Работать не научились, конкурировать с творцами тоже. Вот и болтаются где-то между.
— Я, кстати, тоже из троечников, — добродушно признался Максимов. — То есть, это я к тому, что троечники — они тоже разные. Кто-то мог, да не стал, а кому-то вовремя не помогли.
— Удобная отговорка.
— Удобная, согласен. Только так ведь тоже бывает!
— Наверное…
Бог его знает почему, но в общении с Сергеем Леонид чувствовал себя более свободно, чем с тем же Олегом. Что-то крылось в этом парне провоцирующее на откровения, и даже не слишком приветливое лицо его внушало какую-то надежность. Широко расставленные глаза, чуть искривленный нос, шрам у правого виска — все в одинаковой степени могло и украшать, и обезображивать — в зависимости от того, какое настроение овладевало хозяином. Девицам Сергей скорее всего нравился, мужичков он, по идее, должен был пугать. Чувствовалось, что Максимов далеко не глуп и многое успел повидать. Собеседника он ничуть не смущался, болтал, что думал, успевая при этом следить за псом.
— Ты в самом деле сидел на зоне?
— Ага, отдыхал, — Сергей спокойно кивнул. — Три года за хулиганку.
— И как оно там?
— Плохо, — слово это Сергей произнес просто, ничуть не красуясь. — Калечат малолеток почем зря.
— Ну, а с тобой как? Обошлось?
— Со мной обошлось.
Снег перестал сыпать, но вопреки логике Леонид поднял воротник куртки, спрятал руки в карманы поглубже. Пальцы правой руки нащупали гладкие отверстия кастета, привычно скользнули в них, левая ладонь стиснула пластмассовую рукоять шила. С подобной машинальностью человек сует в зубы сигарету. Комфортно и уютно.