— Понятно. Еще один умник рассказал, как все плохо и как должно быть хорошо. Но как сделать так, чтобы было хорошо, сказать не соизволил!
— Я, к сожалению, не настолько умник, чтобы придумать, как сделать так, чтобы было хорошо. Хотите это узнать — поговорите со специалистами вроде Кипиани, Годзинского, Глазьева… Да мало ли у нас умных и порядочных людей. Или хоть почитайте, что они пишут. Но если будет непонятно — обращайтесь. Глядишь, и я пригожусь.
Нью-Йорк. Сразу после самолета. И дальше. В такси. На улице между скалами домов. Хорошо! По-разному хорошо. И по-новому, неизведанно. Но и так, как было. Что-то по памяти хорошо. Что?
Ощущение причастности к великому. К истории. Она здесь. Прямо сейчас. Происходит с тобой.
А почему это знакомо? Потому что уже было. На ВДНХ. На Крымском мосту. На Ленинских горах, перед Университетом. В метро, на «Комсомольской» или на «Маяковке». В в/ч 36795, перед МиГ-29. Я — часть огромной страны. Я часть ИМПЕРИИ. В моей империи чем лучше мне, тем лучше всем, кто рядом со мной.
А теперь то, что есть. Еще даже не Москва. Еще Нью-Йорк. Но уже — «Аэрофлот». Чувство дискомфорта.
Я уже не нужен. И он, рядом, тоже не нужен. Чтото еще происходит, но масштаб уменьшился до минимума, до единицы.
Но почему? Что у них есть, а у нас уже нет? Что было раньше, а теперь исчезло?
Нет чувства, что ты нужен стране. Уже почти 20 лет — только самому себе.
Нет общих интересов. Только личные. И в этой системе мой интерес обратен интересу того, кто рядом. Если мне лучше, то ему станет хуже. Каждый сам за себя. Но даже не это плохо. Пусть бы каждый себя вытаскивал, но в одной команде. Вылезаешь ты — вытаскиваешь и всех остальных. Как в советской сборной: Якушев забивал, Харламов или Мальцев — неважно. Каждый свою школу прославлял, но побеждали все вместе. Сейчас не так. Побеждаешь ты — проигрывает тот, кто рядом с тобой.
Из «Шереметьева» в центр. Я смотрю из окна машины на придорожную грязь, на людей, паркующих в ней свои машины. И неважно — «мерседес» или «лада», водитель или пассажир — у всех на лицах озлобление и тревога. Я спрашиваю: ПОЧЕМУ?
Почему там, у них, люди ходят по улицам и улыбаются? А у нас даже в приветствии ищут подвох?
И отвечаю: не знаю почему. Только там миллионер радуется тому, что он миллионер, а нищий находит ответы в своей нищете. И что-то подсказывает, что одного к миллионам, а другого к помойке привел справедливый путь. А у нас миллионер боится своих миллионов, а нищий плачет от свободы. Потому что и то и другое — несправедливо. И то и другое — уродство в нашем случае.